style="font-size:15px;"> – Да… да, вы правы, – выдохнул Вильямсон и промокнул вспотевшую лысину платком.
– И всё-таки могу я узнать, о какой тайне вёл речь мистер Стонбай?
– Ни о какой, – отрезал Вильямсон. – Это давний пустяк, не обращайте внимания.
– Как скажете, мистер Вильямсон, – улыбнулся Эдельхейт.
Вильямсон полностью пришёл в себя и оглядел заставленный книгами и газетными номерами кабинет.
– Что теперь будет с бизнесом Стонбая?
– Полагаю, акционеры разберутся, и газета продолжить выходить.
– Вы правда дадите комментарий, чтобы растоптать репутацию Стонбая?
– Конечно, мистер Вильямсон. Юрист должен быть на стороне своего клиента и оберегать его.
Внезапно лицо Вильямсона разгладилось. Несмотря на все размолвки, впервые человек по имени Гай Эдельхейт вызвал у него симпатию и благодарность.
– Я рад, что я ваш клиент, Эдельхейт, – чуть улыбнулся сквозь усы Вильямсон.
– Что вы, мистер Вильямсон… Я имел в виду вашу дочь.
«Наглец!»
***
Песня про знаменитого детектива с разными глазами вышла за пределы пабов и ушла в народ. Её пели в подворотнях, в парках, насвистывали за работой и исполняли под пианино, балалайку и даже скрипку. А после последних событий прибавили ещё один куплет:
«Ловко вывел на чистую воду
Того, кто враки сделал модой!
Газетчик теперь за решёткой гниёт,
Героя Гласстона славит народ!»
Мужчины и женщины подпевали друг другу и танцевали под эту мелодию в сквере на Паддингтон-стрит. Кто-то подсуетился и записал музыку на перфокарту, и теперь автоматоны по всему Гласстону наигрывали на скрипке её весёлый мотив. А рядом тихо хохотал Винс.
«Ничего-ничего. История ещё далека от завершения»
Глава 7. Подпись
В особняке Вильямсона сегодня ярко горели все лампы и даже свечи. Начищенный паркет блестел и ловил блики шумного движения вечера. Слуги то и дело убегали в погреб, чтобы вынести очередную бутылку бренди, коньяка или шампанского и разлить гостям. Закуски нескончаемым потоком продолжали выносить с кухни.
Но самой выразительной деталью вечера был оркестр автоматонов, который мистер Вильямсон специально заказал для сегодняшнего вечера из театра. По городу встречались одиночные механические фигуры с музыкальными инструментами, например в скверах или богатых магазинах, но механических оркестров такого размера было всего два на Гласстон – в самом крупном сквере на Адмонт-стрит и в театре «Альгамбра». В своё время мистер Вильямсон торжественно открывал оба.
И сейчас безликие скрипачи, виолончелисты, трубачи, арфист и пианист в медных шляпах и таких же медных фраках аккомпанировали танцам и звону бокалов.
– Поверить не могу, что уважаемый мистер Стонбай нас обманывал! – удивлялась графиня Мур, прикрывая
