бросились догонять монету, а Серафим продолжал номер, разворачиваясь вокруг вертикальной оси и сходя по ступенькам тротуара. Девчонкам ничего не оставалось, как идти рядом и комментировать путь. Так друзья придумали способ безошибочного знакомства. Молодой человек ловко обернулся на ноги и представился «мадемуазелям»:
– Серафим, знаменитый гимнаст приезжего итальянского цирка Труцци. Всего на неделю в ваши чудесные края! – сходу соврал новоявленный акробат.
– Мы сёстры Масленниковы, живём здесь недалеко, у Спаса Нерукотворного. Я – Каролина, можно, Каро, а она – Ангелина.
– Монашенки что ли? – брякнул Серый.
– Они в чёрное одеваются, а мы в светское.
– То-то смотрю вы похожи, – сказал восстанавливающий спокойное дыхание Серафим, – Ангелина – это Гелка?
– Да, – коротко ответила вторая девушка, исподлобья поглядывая на красивого парня и явно смущаясь. Она на год была младше Каро. Обе светленькие, с выцветшими за лето волосами и бровями и чистой загорелой кожей. Серый купил девчонкам мороженое, лихорадочно придумывая, что с ними делать.
– Давайте я вас покатаю на лодке, – неожиданно для всех предложил он.
– Ура! – закричали барышни, готовые следовать за красивым мальчиком и ожидая приключения.
Они втроём вышли на берег.
Волга затихала на ночь. Редкие кораблики чапали к одним им известным пристаням, и на них светились газовые фонарики, которые в свою очередь отражались в воде подпрыгивающими на волнах световыми дорожками. Дневной ветерок утих. Волга чуть плескалась на белом мелком песке. Серый быстро нашёл лодку и вёсла, вскрыл нехитрый замок, спустил судно на воду, скинув полотняные туфли на борт, и на руках по одной перенёс девушек к кормовым скамеечкам, потом лихо перескочил в лодку и ударил вёслами по воде. «Интересно, когда берёшь девушку на руки – у них у каждой надолго задерживается дыхание?», – промелькнуло у Серафима.
Он славировал между цепей и многочисленных нагромождений мостков и баржей, стянутых рядами, и выплыл на стремнину. Девчонки ахали от увиденного:
– Ой, смотри, мельница!
– Петровское на другой стороне, беседка Михалковых!
– Крестовоздвиженская колокольня!
– А биржа и Преображенский собор какие огромные, прямо нависают над рекой.
– Рыба плещется, крупная гоняется за мелюзгой, – заметил сушивший вёсла Серафим. Девицы были в восторге, но лодку сносило по течению, и он развернулся обратно к суше тем более, что быстро темнело, а Луна где-то запропастилась.
До берега оставалось совсем ничего, когда Серый как бы ненароком зацепился за якорную цепь баржи. Лодку резко качнуло, накренило, и троица вывалилась за борт. По пояс в воде хохочущий кавалер подхватил за талии визжащих девиц и выбрался на мостки.
– Смотри-ка,
