в конце букву «м», чтобы было созвучно с моим именем: Мариям и Рахилям. Роды у нашей мамы были преждевременные, врача, как нарочно, не было, везти в райцентр было далеко. В общем, та Рахиля ей помогла. В честь нее и назвали.
– Светлокожая и голубоглазая Рахилям – родители не удивились такой девочке?
– Скажешь тоже! А чему удивляться? Вспомни-ка, мой отец, твой прадед, был голубоглазым, а твоя мать? Белокожая, будто царских кровей. – Бабушка усмехнулась. – Это она в своего деда пошла. Не смотри, что мы обе смуглые и глаза у нас черные. Завтра у тебя может родиться девочка – вылитая Рахилям!
Да, она права. Есть у казахов подобные типажи: светлокожие да светловолосые, с голубыми, синими или зелеными глазами.
Необычно было, что мы обсуждали Рахилям. Будто с ее смертью исчезла завеса неприкосновенности и таинственности, которая до этого не позволяла нам говорить о ней. Я осмелилась задать важный вопрос:
– Как же это ужасно: вы с ней сестры – как мы с Даной, а столько лет не хотели знать друг друга…
– Жаным, это правда плохо, – мягко оборвала меня бабушка. – Но о мертвых говорят только хорошо или ничего не говорят. Я могу сейчас только молчать. – И она печально добавила: – Придет время, и мы поговорим обязательно, моя милая.
Ну что ж, значит, так и будет. Когда-нибудь она мне все расскажет.
Я целую бабушку и желаю ей спокойной ночи. Направляюсь в свою спальню, но, не успев выйти из кухни, спохватываюсь и возвращаюсь:
– Сегодня я посплю с тобой, аже. Пойдем вместе. Можно ведь, да?
– Девочка моя, да кто ж тебе запретит? Пока я жива, все тебе можно.
Она улыбается, поднимается с места, и мы вместе идем в ее спальню.
Комната бабушки – самая архаичная и старомодная в нашем доме. Несмотря на пластиковые окна, ламинат на полу и современную мебель, здесь многое напоминает аульную обстановку.
На стене, куда упирается изголовье широкой бабушкиной кровати, висит войлочный ковер ручной работы с казахским орнаментом. Он старый, лет ему больше тридцати, на синем фоне – разноцветные узоры. Цвета на нем не яркие, приглушенные, даже такой цвет, как красный, совсем не бросается в глаза. Похожий ковер расстелен и на полу, только лет ему поменьше и вместо узоров – крупные и мелкие ромбики.
Противоположная от кровати стена занята фотографиями в рамках. Некоторые из них очень большие и по размеру напоминают портреты классиков из школьного кабинета русского языка и литературы. По отдельности и вместе на них изображены бабушкины родители, а также давно умершие родственники, о некоторых из которых мне мало что известно. Бабушка всегда бережно протирает пыль со стеклянных рамок, а иногда, когда думает, что мы не видим, разговаривает с изображениями.
Больше других мне нравится портрет прабабушки. Это миловидная молодая женщина в строгой блузе с аккуратным воротничком, под которым красуется небольшая овальная брошь.
