книжечки или макеты городов в миниатюре. Принимая во внимание то, что младенческие лица множества раз меняются, было рано делать долгосрочные выводы о том, на кого она похожа.
– Ну и как ты будешь ее называть? – спросила мама, укачивая на руках мою сестренку. – Мне так интересно с того момента, как ты это сказал.
– Ну. Она выглядит, как Люлюка. – Твердо сказал я.
Мама, папа и Лорс засмеялись.
– Почти как Лейла! Видишь, Фариза? – смеялся отец.
– Почему Люлюка, Саид? Откуда ты вообще это взял? – спросила мама, не сдерживая улыбки.
– Ты говорила, что у тебя есть подруга, которую так зовут. Мне кажется, что взрослой женщине такое имя не идет. А вот этой мелюзге – в самый раз!
Оказалась Люлюка очень голосистым малышом. Она очень громко плакала и капризничала, совсем не терпела ни минуты, если ее нужно покормить или поменять ей подгузник. Один раз мама попросила меня поменять памперс малышке, пока сама она говорила по телефону, прижав его ухом к плечу, и убиралась в шкафу. Я подошел к ней и, вроде как, даже решился на этот геройский поступок, но девочка орала так, что потоки воздуха из ее рта раздавали мне пощечины.
Если я скажу, что ее крики совсем не выводили меня из себя, это не будет правдой. Я очень сильно раздражался, особенно решая тестовые книжки по русскому языку в подготовке к экзаменам, а она вопит на всю улицу. Несмотря на то, что я запирался у себя в комнате – и даже подкладывал подушки под дверь, – я слышал ее так хорошо, будто она звенит у меня в кармане вместо телефона.
Тем не менее это был восхитительно красивый ребенок. Я совсем не помню, чтобы Лорс был таким же крупным, щекастым и выразительным малышом. Да, ее вопли раздражали, но какие у нее были глазки…
Последний день школы был торжественным. После седьмого урока звонок беспрерывной трелью начал заполнять все коридоры, и под его звучание мы обходили школу, которая была забита салютующими учителями и учениками помладше. Они совали нам в руки разные подарки: игрушки, конфеты, ленточки, шарики, цветы. Мы шли парами – мальчик с девочкой, – и все держались за руки, но моя одноклассница хорошо меня знала и не стала смущать, даже не приблизившись ко мне.
Разгуливая в этой шеренге, я чувствовал себя ужасно глупо. Каждую весну в конце школьного года бывает страшно жарко, и я жутко потел. Мы нашей параллелью из трех классов полностью обошли все здание школы, а затем вышли и во дворы, где также было много ребят, но уже совсем маленьких, и которые тоже норовили подарить нам чего-нибудь.
Заваленные подарками, мы вернулись в школу через задний выход и отправились в актовый зал. Девочки сидели с цветами и коробками конфет, а парни с наборами для бритья.
– Хорошо хоть носки никто дарить не стал, – хмыкнул я.
– Мы выпускники, чувак, – подмигнул мне Эмиль. – Теперь-то мы взрослые.
Мне не так давно исполнилось восемнадцать, а я часто ловил себя на мысли, что меня тянет поиграть вместе с Лорсом на детской площадке.
– Да, очуметь какие взрослые, – саркастически кивнул я.
Ученики
