убедившись, что все на месте, и всем всего хватает. Она остановила взгляд на мне. – А когда ты постригся?
– Вчера вечером. Ты только заметила?
– Я вчера рано уснула. Как надоели твои стрижки. Должен пойти красный снег, чтобы ты решил немного отпустить волосы? Знаешь, какие они у тебя красивые? Не жидкие, как у твоего отца, а густые, мощные! Какие были у моего.
– Дал геч дойл цун6, – с почтением кивнул мой отец.
– Амин. – Произнесли мы с мамой и Лорсом.
– У моего отца вообще волос нет, – пожал плечами я.
Родители засмеялись, а Лорс, глядя перед собой, упрямо противился смеху, но губы все же скривил.
– Ты вообще в курсе, что ты кудрявый? – спросила мама.
– Кудрявый? Я?
– Да. Если бы не стригся постоянно, то знал бы.
– Мам, разве я сильно стригусь? – я наклонил голову. – Вообще-то мои стрижки не особо короткие, просто не даю волосам волю.
Я действительно не понимал ее негодования, потому что волос у меня было не много и не мало – золотая середина. Не так много, чтобы они свисали, и не так мало, чтобы их нельзя было уложить набок, как я любил.
– Делай, что хочешь, – выставила руку она. – Но в детстве у тебя были шикарные блондинистые кудри. Лорсик, мамин теленок, подашь мне помидоры?
– Мамин теленок, почему ты все еще такой грустный? – я нежно пихнул его в плечо.
Он лишь обидчиво фыркнул и передал маме тарелку с овощами, ничего не сказав.
– У него завтра есть марх7? – спросил я папу.
– Да, это же мужчина. – Ответил он, подмигнув. – Настоящий мусульманин.
Лорс был не обязан держать пост, так как не являлся половозрелым, но в обязанности попечителя – в данном случае это родители – входило приобщать подопечного – ребенка – к посту, если это не вызывает у него трудностей. Лорс с огромным удовольствием брался соблюдать религиозные поклонения, с радостью ежедневно молился пять раз в день, хотя также был не обязан.
Когда мы доели, мы все вместе помолились и разошлись спать. Вещи я собрал еще за два дня, поэтому вполне мог позволить себе хорошенько с чистой совестью отдохнуть и выспаться.
Меня разбудил отец.
– Который час? – прохрипел я.
Он взглянул на часы.
– Семь ноль два. Твой рейс в десять сорок пять. Собирайся, у тебя как раз есть час.
– Я полностью готов, мне только почистить зубы и надеть штаны, – я отвернулся от него, накрыв голову одеялом. – Разбуди через час, пожалуйста.
– Через пятьдесят минут.
Отцу всегда требовалось много времени, чтобы собраться. Он ходил в строгой одежде, в костюме – брюках и рубашке – но пиджак надевал нечасто. С утра папа гладил свою одежду, даже если накануне этим занималась мама. Когда я спрашивал ее, зачем он этим занимается, она отвечала, что таким образом он настраивает себя на нужный лад к рабочему дню. Гладить
