style="font-size:15px;"> Он надулся еще сильнее. Я всегда был ласков с ним и никогда ласковым быть не перестану, но мне хотелось и воспитывать его, чтобы он не вредничал понапрасну.
– Твой брат прав. Но я, в общем-то, тоже на него обижаюсь, – подбодрил его отец.
– Пап, ты испортил мою воспитательную речь!
– Ничего я не порчу. И вообще, Саид, нам надо поговорить.
– Давай говорить, – пожал плечами я.
– Я уже сказал все то, что хотел сказать, но мне необходимо обратить твое внимание на кое-какие вещи. Первое: молчи. Не разговаривай много, не веди пустых разговоров, не рассказывай о себе лишнего. Второе: будь тихим и мирным. Не выделяйся, не шуми, просто учись себе, заведи друзей, гуляйте иногда, но будьте тише воды. Третье: не ввязывайся в передряги, оставайся в стороне от всяких происшествий, интриг и прочей ерунды.
– Лады.
– Что за «лады»? – он нахмурил брови, и одна из них частично осталась на месте. – Не ввязываться в передряги тебе не удастся, но ты должен пройти сквозь них с наименьшим шумом.
– Честное слово, я не понимаю, что это значит, и я уже устал от этих загадок.
– Сам поймешь. С возрастом вы все всё начнете понимать.
Картинно взведя руки, я решил не расспрашивать его.
– Во сколько заканчивается посадка? – спросил он.
Я взглянул на билет.
– Через час. Пап, давайте я уже пройду досмотр? А вы езжайте домой.
После недолгого спора я все-таки сумел его уговорить отпустить меня, и больше всего по этому поводу сокрушался Лорс. Когда они проводили меня до пункта досмотра, мой младший брат попытался начать со мной говорить. Отец пресек:
– Все, мы уже не будем его задерживать, тебе нужно было общаться с ним раньше.
Я растаял, словно промерзший до прочности кирпича брикет сливочного мороженого, на который положили раскаленный металлический шар, когда увидел слезу, покатившуюся по его щеке. Я опустился перед ним.
– Лорс… пап, – мне вдруг стало неловко, – отвернешься?
Отец дал мне подзатыльник, весело усмехнувшись, и отошел в сторону.
– Лорс.
– Что, Саид? Ты ведь поговоришь со мной, правда? Я не опоздал, хоть и опоздал?
– Нет, ты не опоздал. Лорс. Послушаешь меня внимательно?
– Да, я очень внимательно тебя слушаю.
– Ты ребенок, это правда. Ты прав. Но ты ребенок-мужчина. Ты должен быть сильнее. Нет, то, что ты плачешь из-за того, что я уезжаю – это не значит, что ты слабый. То, что мужчины якобы не плачут, придумал кто-то очень тупой. Наш Пророк, мир Ему, был и остается лучшим человеком за всю историю существования каких-либо созданий, и является самым настоящим мужчиной из всех мужчин. Говорят, он почти ежедневно плакал, молясь за нашу умму9. Это значит, что плакать мужчина может. Но он не должен плакать по пустякам, хотя если мужчина и плачет по пустякам, то это не значит, что он не мужчина.
