летящему человеку ладони, и поймали, и опустили на изумрудную землю, человека, не поверившего, что так может завершиться его прыжок с высоты… Вся жизнь переливалась искорками силы и смысла. И была во всём этом тайна. И у тайны был голос…
Потом все ушли. Виктор был бледен и шёл пошатываясь. Наручники ему то ли забыли надеть, то ли решили этого не делать. Силантий молчал. Феоктистов перестал кривляться глазами и был как-то не по себе, не по-шефски возвышенно-спокоен. Он ничего не понял в происходящем, но музыка его впечатлила.
– Сергей Петрович, – сказал Рябов, – я останусь до ночи. Поработаю.
– Конечно, конечно, Скан. Добавь к своей неделе отпуска ещё три дня.
– Подарок принимаю, – ответил Рябов с улыбкой.
Бурые оттенки отмывались, светлели, и вот уже от молоточков фортепиано, струн скрипок, коленцев труб и мембран литавр посыпалась фиолетовая пыльца… И горизонт раскрылся, и солнечные лучи подставили летящему человеку ладони, и поймали, и опустили на изумрудную землю, человека, не поверившего, что так может завершиться его прыжок с высоты… Вся жизнь переливалась искорками силы и смысла. И была во всём этом тайна…
Всё было так, как Рябов представлял себе, играя на сенсорнике. Даже лучше. Даже ярче. Но голова кружилась, и тело никак не могло поймать… ощущение тела.
Пришлось подождать, пока автоматика отщёлкнет замки скафандра. За окном уже был поздний вечер. В лаборатории горел только контрольный свет на стенах и ярким полукольцом пульт с экранами.
Эластичные оболочки лоскутами отслоились от тела. Вытянув ногу из ножного футляра, Рябов сделал шаг и чуть не свалился на титановую решётку площадки.
– Долго тебя пришлось ждать, – сказал чей-то голос, похожий на его собственный.
– Кто здесь, чёрт возьми? – Рябов стоял, обхватив ноги повыше колен. – Что ты делаешь в моей лаборатории?
– Даже странно, – продолжал голос, не отвечая на вопрос, – ты ведь уже знал, что эксперимент с Виктором удался… Потом спал, потом сел за схемы, всё проанализировал до мельчайших подробностей…
Рябов психанул:
– Кто ты, я тебя спрашиваю? Как ты сюда попал? Выйди, или мне придётся вызывать охрану…
– Ладно, раз ты такой упрямый. Слушай: я – это ты. Только не падай. Распрямись и спустись с подиума…
– Что значит «я – это ты»? Ты в моей голове?
– Не совсем. Я рядом. Но слышишь меня только ты.
– Значит, галлюцинация. Я понял… – Рябов почувствовал наконец, что ноги окрепли, и спустился с площадки стенда.
Лаборатория была закрыта на все швы. На двери спокойно светился красный лазерный глазок блокировки замков.
«Значит, всё-таки провалил я опыт», – скакнула досадная мысль и принялась искать глазами одежду.
– Ничего подобного, – сказал
