пустить? Татьяну только отпусти – ее потом только дамба остановит. Если остановит.
Соорудив кое-как нечто, отдаленно напоминающее европейский завтрак в трехзвездочной гостинице, я отправился к плите – кофе варить. Она столько раз делала это прямо у меня на глазах, что руки мои сами собой повторили все ее действия. Я дождался, пока кофе начал приподниматься в джезве, явно просясь в чашки, и быстро снял ее с плиты. И чего он у нее постоянно сбегает? Нужно всего лишь присматриваться к нему и следовать его желаниям. Нужно будет ей подсказать. Хотя, впрочем, это у меня большой опыт в присматривании, а у Татьяны он откуда? Нет, не буду я ей ничего говорить, а то потом она мне мои же слова и вернет – в отношении следования желаниям.
Я снова заглянул в спальню. Спит. Ну, сколько можно, честное слово! Есть же хочется! Неужели она запах кофе не чувствует? Ну, хорошо, если не чувствует, я могу его и сюда принести, вместе со всем остальным…
На кухне я открыл все шкафы по очереди – и нашел, наконец, то, что искал: поднос. Поставив на него тарелки с едой и чашки с кофе, я понес его в спальню, предвкушая ее радостное удивление по поводу моей предупредительности.
Скинув свою подушку на пол, я поставил на ее место поднос – прямо у нее под носом! – и осторожно сел рядом. Татьяна пошевелила губами и расплылась в мечтательной улыбке. Ну, вот, я же знал, что запах кофе ее обязательно разбудит! Она продолжала сладко улыбаться без малейшего поползновения к открыванию глаз. Ну, знаете! Сдерживаясь, чтобы не напугать ее, я тихонько сказал: – Ну, давай уже, просыпайся, кофе стынет, – стараясь не очень громко сглатывать слюну.
Опять ноль внимания! Ну, все, перехожу к решительным мерам. Я провел кончиками пальцев по ее щеке – она потянулась, подставляя мне шею… Ладно, может, у нее кнопка внутреннего будильника на шее находится… А может, еще ниже… А может, ну его к черту, этот завтрак…?
Перед глазами у меня ослепительно вспыхнуло нечто очень лучезарное. Только не вечность, взмолился я, инстинктивно прикрыв рукой лицо от повторного покушения. Вечность такой боли ни один ангел не выдержит. Уж я-то точно – у меня через мгновенье стон сквозь зубы вырвался, как я их ни стискивал. Обнаружив лазейку наружу, вслед за стоном протиснулись слова – пока небольшой компанией, для пробы.
– А сейчас за что?
Теперь она, видите ли, глаза открыла! И принялась рассматривать меня с истинно научным интересом. Ну, конечно – однажды она мне уже предлагала сорваться с ветки дерева и сломать себе руку или ногу, чтобы посмотреть потом, срастутся ли они при переходе в невидимость. И поскольку я отказался (мало ли что еще ее потом заинтересует!), она дождалась-таки своего часа и провела эксперимент в сокращенном объеме, сломав мне нос! Обнаружив, что с первой разведывательной партией ничего страшного не случилось, остальные слова ринулись вслед за ними:
– Я ей кофе сварил… Я ей завтрак приготовил… Я ей его в постель принес… А она… Головой… Да ты мне нос чуть не сломала!
