выходи за меня замуж, а? – сказал я.
Она отчаянно заморгала (О боже, только не слезы!) и вдруг произнесла тоненьким голоском: – Подожди.
Что? Я даже на шаг от нее отступил. Что подожди? Чего подожди? Сколько ждать можно? Сколько я уже ждал, пока буду иметь право сказать ей это?
Но она уже бормотала что-то – быстро и невнятно. Но самое главное я все же разобрал – она не может говорить об этом при посторонних. Да кто же против-то?
– Пошли домой, – с готовностью согласился я.
Но она заявила, что я все еще не все ей рассказал. Ах, да, вспомнил я – о повышении. А я же так и не успел продумать, как ей об этом рассказывать… И вдруг я понял, что ничего не нужно продумывать – нужно просто рассказать ей все, как было; все – что мне предлагали, что я об этом думал, что при этом чувствовал, на что надеялся и чего опасался – так же, как только что открыла мне свою душу она.
Так я и сделал. Услышав о моих размышлениях о том, какое из двух предложений могло бы принести больший шанс хоть изредка навещать ее на земле, она вдруг взяла меня под руку и крепко прижалась к ней. Замечательно! Ей, значит, можно за меня руками держаться, а мне стоит только руку протянуть … либо брыкаться начинает, либо еще лучше: головой в нос. Вот пусть только скажет сейчас что-нибудь! Я высвободился из ее рук (Вот пусть почувствует, как мне было приятно), обнял ее за плечи (Голову на всякий случай лучше повыше пока поднять) и … тут же почувствовал ее руку у себя на поясе. Ммм, прямо как в тот первый раз, после поездки к Свете… И идти даже можно. И она у меня прямо под рукой. И до головы моей, по-моему, не дотянется…
В общем, закончил я свой рассказ – как раз когда мы опять к забору подошли. И что бы вы думали? Выяснилось, что она уже давно свой рассказ закончила и больше ей говорить не о чем. Я круто развернулся назад (и нечего упираться – сейчас мы идем назад, и мой черед спрашивать) и напомнил ей, что ничего еще пока не слышал о ее разговорах с Галей – нашим дополнительным заданием, между прочим.
Информация, которую рассказала мне Татьяна, оказалась, однако, довольно интересной. Два внутренних голоса? Если ей один голос что-то нашептывает – тогда все понятно, случай классический. Когда ангел-хранитель начинает метаться в истерике и криком кричать, тогда у его человека и появляется этот самый внутренний шепоток – вместо разумных мыслей. Вот же идиот! Точно растерялся, не знает, что делать, и уже за любые методы хватается. Не удивительно, что Галя в своем рассудке сомневаться начала. Но два-то откуда? Может, это не у нее, а у него раздвоение личности? Сам себе проблему создает; сам ее и решает потом – героически? Но как же его к нам тогда пропустили? Или он уже здесь, на земле, свихнулся, не выдержав одиночества и напряжения? Вот еще новости – я же не свихнулся! А может, это Галино подсознание ему палки в колеса вставляет…?
Татьяна с ходу отмела мои предположения. Опять «Нет» на все, что я говорю? Отлично! Ты посмотри на нее
