Название:
Автор:
Жанр:
Серия:
Издательство:
работающая, пластично формирующая, та новая первичная, доминирующая сила, которая, согласно постоянным стерео-типическим родовым представлениям, формирует и развивает корни, стебли, листья и цветы из семени, курицу из яйца, ребенка из зародыша, человека из ребенка, как часовой и секундный круговорот и маятниковое биение периодических и ритмических функций, таких как кровообращение в сосудистой системе, биение сердца и пульс, дыхание, пищеварение, перистальтические движения кишечника, – разве они не реальны, самые реальные? Затем функции в вегетативном организме, которые в более узком смысле являются собственно животными, начиная с добровольного сокращения мышц, сгибания и разгибания конечностей и кончая мыслительными движениями мозга, – разве они воображаемые? Всякое животное существо, т.е. наделенное раздражительностью и чувствительностью, имеет для того, чтобы помогать себе в жизни, кроме необходимой степени практического интеллекта, соответствующую степень произвольной подвижности, χινητιχον χατα τον τοπον; его воля есть источник вновь возникающих движений, за реальность которых непосредственно ручается наше самосознание. Посмотрите, как работает, творит, производит, формирует Matura naturans, бесконечный художник, который везде в органическом творении, в растении и в животном, изнутри, от скрытого, неисчерпаемого центра, зародышевой клетки, к внешней периферии, к готовому виду рода, приводит в действие свою тайную движущую силу, свою организующую, ее организующая, плановая архитектоника, ее мудрый nisus corinalis, ее ненасытное стремление к артикуляции, развертыванию до полной актуальности того, что заключено, едва намекнуто, таинственно причастно, оформлено тайно, потенциально и неустанно рождает из темного чрева вечно омолаживающуюся полноту формы – как бы это было без движения? Достаточно, актология и морфология природы приводят нас к картезианскому: Omnis materiae variatio sive omnium ejus formarum diversitas pendet a motu81. Надо, конечно, обладать большой смелостью и небольшой глубиной взгляда, чтобы найти в этом полное, законченное и окончательное решение великой загадки, чтобы обнаружить, а ля Декарт, Эпикур и товарищи, в чудесной Природе- творце не что иное, как чудовищную машину, мертвые часы и двигатель, приводимый в движение давлением, ударом, в общем, безжизненный механизм. Конечно, эта скудное учение простой перемены мест не может и отдаленно исчерпать глубинную, эзотерическую сущность великой Всеединой Матери, едва ли может экзотерически намекнуть на нее. Но как голова не может работать без конечностей, так и природа не может работать без движения. Движение – самое ощутимое из ее действий, ее работа, видимая извне. Внешне мир представляет собой Perpetuum mobilo82. И что же теперь хочет скептическая фантазия по отношению к этому великому, бесконечному факту? Должен ли я позволить себе сказать: «кровеносное тельце движется по моей вене», равно как и «вена движется против кровеносного тельца», и в конце
Princ. phil. II, 23.
Первым предвестием этого была теорема Декарта о сохранении количества движения во Вселенной. К. обосновал ее, как и свои механические теоремы в целом, метафизически и теологически, т.е. хотел вывести ее из изменчивости Бога, как npL-rov xrvoüv, a xriori. Как известно, уже Лейбниц доказал, что эта пропозиция неверна. Однако в последнее время оно было заменено великим естественным законом сохранения силы. Сумма всех живых сил и напряжений в природе постоянна и неизменна, какие бы метаморфозы ни претерпевала Вселенная.
