от времени напоминал всем присутствующим о своем существовании.
По стилю одежды наблюдалась некая общая тенденция, не исключавшая, однако, вариативности: большая часть людей была одета в черно-белой гамме в модели с ассиметричными силуэтами временами с уходом в этнику и бохо, на удивление органично сочетающиеся друг с другом.
С некоторой периодичностью из разных частей холла до меня долетали обрывки фраз, которые разносились эхом по всему пространству и тем самым равнялись между собой по громкости, так что невольно воспринимались разумом как части единого диалога.
– Я пошла за сцену, надо попробовать выставить все так, как будет на фестивале, не представляю, как снимать звук на такой большой зал, поговорю со звукорежиссером на этот счет…
– Приехала команда, которая будет снимать концерт на видео, я их за сцену послала, в девятнадцать тридцать будет первый саундчек, они могут попробовать поснимать…
– Кто нес виолончель Веры? Она не может найти свой инструмент, а это, между прочим, девятнадцатого века виолончель…
– Какая-то виолончель здесь за колонной стоит, уж не знаю, какого века…
– Моя! – через весь холл быстрыми шагами шла счастливая обладательница старинного инструмента. Помимо виолончели у Веры было еще двое детей, одного она держала на руках, другой, постарше, шел за ней. Кажется, они были не в восторге от того, что в этот момент их маму больше занимала мысль о виолончели, чем о них.
– Друзья, я верю в вас! Надеюсь, моя вера придаст вам сил, – девочка в черных брюках и белой рубашке с прямыми светлыми волосами до плеч бодро руководила пятью мужчинами, которые перетаскивали круглые черные чехлы, временно сложенные в одну кучу посреди холла, в залитый солнцем коридор со стенками из матового стекла. На вид девочке было лет семнадцать, что решительно входило в диссонанс с тем, насколько уверенно и спокойно она говорила с людьми, которые были старше ее минимум в два раза.
– Куда девать Эдисона? – девушка, которая несла мопса на руках, озиралась по сторонам в поисках человека, готового принять эстафету по присмотру за животным. – Мне нужно встретить курьера на входе, если никто не возьмет, я его курьеру и сдам.
– Давай я возьму, человек собаке друг, – поспешно отозвалась я, опасаясь за судьбу ничего не подозревающего, звучно сопящего Эдисона.
Девушка с радостью сдала мне мопса и, освобожденная, убежала по делам.
В холле было несколько дверей, ведущих в концертный зал, с Эдисоном под мышкой я вошла в дверь с надписью «партер» и оказалась прямо перед сценой.
Это был один из самых больших концертных залов, в которых мне доводилось побывать. Внутренняя отделка его была выполнена из тонких пластов дерева, при соединении образующих на внешних частях интерьера паттерн из перемежающихся узких темных и светлых
