вмешательство заставило собак на время забыть о своем намерении расправиться с птицей. Увидев палки в руках моих друзей и, видимо, оценив серьезность наших намерений, они попятились назад и выжидающе замерли в десяти шагах от нас.
Орленок поднял голову, как бы недоумевая, почему он до сих пор жив, заметил нас и настороженно нахохлился. Я стала подходить ближе. Шаг за шагом я медленно сокращала дистанцию между нами, соизмеряя реакцию птицы с каждым своим действием. Птица склонила голову набок и внимательно следила за моими телодвижениями своими широко открытыми черными с желтой каемочкой глазами-бусинками. Когда я приблизилась к птенцу на расстояние вытянутой руки, он понял, что пришло время выбирать наименьшее из двух зол. Сначала он смерил испуганным взглядом меня, а затем обернулся на тех, от которых еще недавно готовился принять неминуемую гибель. Такое действие он проделал еще дважды, в панике вращая головой и не понимая, кто же в итоге представляет для него бо́льшую опасность. Судя по всему, в его глазах мы никак не походили на спасителей. Не сумев побороть в себе страх неизвестности, орленок поднялся на лапки и попятился назад – ровно в том направлении, где стояли собаки.
Между ними и птенцом торчало небольшое сухое дерево. Немного не доходя до него, орленок остановился, видимо, ощутив себя в относительной безопасности в таком соседстве, а затем, неожиданно обнаружив свой путь спасения, собрал последние силы и, к всеобщей нашей радости, с третьей попытки взлетел на сухую ветку.
Миссия выполнена. Орленок в безопасности, чего однако нельзя было сказать про нас.
Боковым зрением я заметила, как там, где на наших глазах собаки еще недавно разделались с целой коровой, несколько животных отделились от стаи и теперь легкой рысцой двигались в нашу сторону. Объединившись со своими сородичами, они образовали широкий полукруг и, уже уверенные в своем превосходстве, прерывисто рычали, заявляя о готовности напасть.
Мы стояли посреди пустыни, окруженные стаей диких собак, полностью отдавая себе отчет в том, что на этой стороне Ганга в это время помощи ждать было неоткуда. Всепоглощающий страх сковал меня по рукам и ногам и лишил возможности мыслить, не считаясь с его властью. Все варианты сценариев, кинолентой мелькавшие у меня в голове, сводились к неминуемому трагическому финалу. Страх, подобно большому водовороту, затягивал меня в эпицентр этого стихийного бедствия, его влияние нарастало с каждой секундой, и плыть против течения не представлялось возможным.
– Ты проигрываешь ровно в тот момент, когда даешь страху взять над собой верх, – негромко произнес Сергей. Он стоял совсем рядом, но его голос звучал словно из-под толщи воды.
– Посмотри на них, – он указал на окруживших нас разъяренных животных, – это всего лишь испытание, они и есть твой страх, уплотнившийся до материи.
Он дал мне пару секунд осознать его
