Завтра на рассвете мы уезжаем.
Император, не дожидаясь ответа, поднялся с кресла и быстро направился к двери, резко открыв.
Служанка, не ожидавшая такого развития событий, только и успела, что отскочить.
Уикехито смерил её презрительным взглядом:
– Всё слышала? Приступай к сборам и передай остальным тоже поторапливаться.
Ия вошла к госпоже без стука, впервые за все время. Она в секунду пересекла комнату, открыла тёмные шторы. Движения были резки, лицо скованно, взгляд рассеян.
– Поднимайтесь, хозяйка. Уже пора спускаться к завтраку.
Аурелия молча стекла на пол с кровати. Не было желания двигаться вообще. Она встала посреди комнаты, как обычно, чтобы дать прислуге себя одеть. Бледная, с безжизненным взглядом, она стояла мраморной статуей и ждала, пока её нарядит Ия.
Зная каждую мелочь в сборах, служанка делала всё в автономном режиме. В голове же поселился рой тревожных мыслей. Подслушанный диалог выбил её из равновесия. До последнего верившая в хозяина, она была разочарована и напугана. Мельком бросила взгляд на свою юную госпожу и сердце защемило. «Что же ей предстоит теперь пережить? Как на такое пошёл господин. Какое бесчестие и позор ляжет на эти хрупкие плечики…».
– Госпожа, – поймав потухший взгляд, наполненный болью, в очередной раз не решалась сказать того, что ожидает её внизу. – Поднимите руки, я поправлю платье.
Все та же бальная зала, огромный стол и бесчисленное множество угощений. Дневной свет, проникая сквозь огромные окна, освещал не хуже люстр. Все уже давно собрались, лишь не доставало младшей дочери. Обстановка была напряжена до предела, воздух буквально ощущался тяжестью на плечах гостей. Сидеть молча становилось невыносимым испытанием.
– Может, … – Хан даже не знал, что хотел сказать конкретно.
– Подождем твою дочь, – оборвал император.
Мужчина нервно постучал пальцами по столу. Посмотрел по сторонам. Рядом сидел призрак его жены и поникшие дочери. Некоторые перешёптывались. Хоть и не было ещё официального объявления, но слухами уже донесло весть до всех. Только Уикехито и его приближённый оставались расслабленными и весёлыми. «Одним словом, варвары!» – негодовал в душе уязвлённый Хан.
И вот, наконец, на ступенях появилась Аурелия. Словно каменное изваяние, она шла вниз, с трудом переставляя ноги. Невидящий взгляд смотрел куда-то вдаль окон. Малахитовое платье, словно специально подобранное, как насмешка, выделял и акцентировал бледность лица и безжизненность глаз, в которых потухли все искры жизни. Серая, безжизненная тень.
Едва она уселась, гость задал тревоживший всех вопрос:
– Моя невеста готова к отъезду?
– Зачем Вам забирать мою дочь сейчас? Видно же, девочка совершенно не готова расстаться с родным домом. Дайте нам этот год, я подготовлю её. Присылайте своих педагогов,
