священника, заключим эту сделку, и сразу же уезжаем. Не пытайся тянуть время. – в глазах зарождался опасный блеск. – Помолвка не свадьба, достаточно присутствующих. За год к свадьбе и подготовишься.
– Так не делается, Император. Невеста не должна жить с женихом.
– Я начинаю терять терпение. – император поднялся, глаза метали гневные молнии.
Словно огромная глыба, он вырос над присутствующими, закрыв оконный проём, отчего тень расползлась по значительной части стола. Присутствующих охватила паника.
– Она не будет жить вместе со мной. Девчонка должна быть всего лишь в пределах моего замка. Я отдам ей целое крыло, если потребуется, пусть целые дни проводит там, ночевать же будет в комнате рядом с моей. Для безопасности и надёжности. Приставь к ней своего воина. Одного. Меняй его раз в две недели. Они будут тебе докладывать обстановку и лично проследят за дверьми твоей дочери по ночам!
– Прошу, не нужно злиться. Я всего лишь обеспокоенный отец.
– А должен быть обеспокоенным правителем, у которого буквально по швам трещит южная граница. Не делай драму из простого соглашения, причём очень даже выгодного! Как тебе, так и мне. В конце концов ты с самого начала готов был отдать мне среднюю дочь, чем же важнее младшая? Разве детей любят не в равной степени, Хан? Её брак и без меня был не за горами. Она лишь слегка свежее.
Скрипнул стул, Руттея выбежала прочь, глотая горькие слёзы. Униженная и раздавленная.
– Да как ты смеешь так говорить?! Варвар!
Возглас матери, животный крик раненной лани, она разрезала тяжелый воздух своей болью. Император спокойно перевел на неё взгляд, слегка прищурив глаза. Вокруг стало холодеть, мерзкие щупальца страха сковывали гостей. Все ждали неминуемой и ужасной реакции императора.
Громкий скрип ножек стула по лакированному паркету. Уикехито, а вслед за ним, и вся его свита, поднялись со своих мест и направились к выходу. Вся жизнь пролетела у Хана перед глазами.
– Умоляю, не уходите! Я согласен на все! Без всяких, НО!
Впервые за всё время их разговора Аурелия подняла голову и посмотрела на отца глазами, полными боли, слез и осознания того, что была предана самым близким человеком.
– Тогда у тебя ровно час, – отрезал император, даже не обернувшись на собеседника. – И не забудь снабдить дочь вещами, в нашей Империи женщин не одевают в триста юбок разом.
– Но ведь завтра…
– Сегодня, Хан, сегодня. Твой спектакль меня утомил.
И вновь весь замок переполошился, времени мало, собрать нужно много, и не забыть про священника. Аурелия, которая просидела весь завтрак совершенно неподвижно, также безвольно, с помощью слуг, ушла в свои покои. В комнате тихо села у окна, бездумно глядя на то, как ветер дёргал листья на деревьях. Они были такие слабые, а суховей безжалостно их трепал. И так напоминало это состояние души, что взор вновь заволокла предательская влага. Ладони усердно прогоняли
