и коши многие у него взяли и запасов в Москву к Московским сидельцом не пропустили, и то вам ведомо, и мы бояре и воеводы о том к вам писали; и были у нас посяместа под Москвою розряды розные, а ныне, по милости Божии, меж себя мы Дмитрей Трубетцкой и Дмитрей Пожарской, по челобитью и по приговору всех чинов людей, стали во единачестве и укрепились, что нам да выборному человеку Кузме Минину Московского государства доступать и Российскому государству во всем добра хотеть безо всякие хитрости, и розряд и всякие приказы поставили на Неглимне, на Трубе, и снесли в одно место и всякие дела делаем заодно, и над Московскими сидельцами промышляем: у Пушечного двора и в Егорьевском девиче монастыре и у всех Святых на Кулишках поставили туры, и из за туров из наряду [пушек] по городу бьем безпрестани, и всякими промыслы над городом промышляем и тесноту Московским сидельцам чиним великую; а из города из Москвы выходят к нам выходцы, Руские и Литовские и Немецкие люди, а сказывают, что в городе Московских сидельцев из наряду побивает и со всякие тесноты и голоду помирают, а едят де Литовские люди человечину, а хлеба и иных никаких запасов ни у кого ничего не осталось; а мы, уповая на Бога, начаемся Москвы доступити вскоре»129.
В это время в подмосковный стан стали поступать дурные вести: Запорожцы, бывшие с Хоткевичем, отделились от него и напав на Вологду, «безсовестно, изгоном», дотла выжгли её и разграбили. Появился слух, что Хоткевич хочет прислать отряд для нападения врасплох на подмосковные рати, вследствие чего русские воеводы приказали всему воинству делать ограду-плетеницу и копать большой ров на полуострове, образуемом Москва-рекой в Замоскворечье, от одного берега до другого.
Казаки по-прежнему испытывали нехватку во всём необходимом, глядели со злобой на земских людей, хорошо снабжённых заботами Кузьмы Минина. Это старое недовольство так и не угасло и, скорее, являлось выражением прежнего противостояния олицетворений: Земщины – промосковских, боярских настроений, казаков – тушинского, пронародного движения. Православие же оставалось общим неколебимым фундаментом.
22 октября казаки взяли приступом Китай-город. Поляки заперлись в Кремле и держались в нём ещё месяц. Но ввиду крайней нужды в продовольствии, они «повелеху боярам своих жен и всяким людем выпущати из города вон»130. Озабоченные за судьбы своих семей, бояре отправили к Пожарскому и Минину просьбу, чтобы они приняли их под свою защиту. Те, конечно, обещали. «Князь Дмитрей же повеле им жен своих выпущати и пойде сам и приять жены их чесно и проводи их коюждо к своему приятелю и повеле им давати корм. Казаки же все за то князь Дмитрея хотеша убити, что грабить не дал боярынь»131. 26 октября сдался кремлевский гарнизон.
Во второй половине ноября «Литовские ж люди, видя свое неизможение и глад великий, и град Кремль здавати начаша»
Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи археографическою экспедициею Императорской Академии Наук. Том второй. 1598—1615. Тип. II Отделения Собственной Е. И. В. Канцелярии, СПб, 1836, стр. 273.
Полное Собрание Русских Летописей. Том четырнадцатый. Первая половина. Новый летописец. Тип. М. А. Александрова, 1910, стр. 126.
Там же, стр. 126.
