style="font-size:15px;"> Кроме земских ратей к Москве на выручку шли и другие сильные отряды. П. Ляпунов, подняв своих рязанцев в январе 1611 г. вошел в сношение о совместных действиях против поляков с главным предводителем войск убитого в Калуге Вора, князем Д. Т. Трубецким, а также и с предводителями отдельных казачьих отрядов, в том числе с атаманом Андреем Посовецким, занимавшим Суздаль, и с И. М. Заруцким, сблизившийся одно время с поляками, но затем отставшим от них и находившийся в это время в Туле. Ляпунов обещал последнему, после очищения государства от поляков провозгласить царем сына Марины, которая в это время успела перейти к Заруцкому. Главный же воровской воевода Д. Т. Трубецкой, примкнул к Ляпунову, потому что по смерти Вора это стало для него самым выгодным; своего двоюродного брата, князя Юрия Трубецкого, пожалованного в бояре Сигизмундом и прибывшего в Калугу приводить калужан к присяге королевичу, он заставил убежать «к Москве убегом». Таким образом, Ляпунову, по словам С. Ф. Платонова, «удалось столковаться с Калугою и Тулою… Прежние враги превращались в друзей. Тушинцы становились под одно знамя с своими противниками на „земской службе“»41.
Тем временем, под Смоленском в королевском стане «переговоры» с представителями польской и московской стороны продолжались. Сигизмунд, паны и русские переменники настаивали под любым предлогом на сдачу Смоленска и «во всем покладыватца на ево королевскую волю; как ему угодно, тако и делати; и все на то приводя, чтоб крест целовати королю самому; а к Прокофью послати, чтоб он к Москве не збирался»42. Но послы по-прежнему не соглашались ни на какие предложения, противоречащие первоначальным условиям договора 17 августа 1610 г.
26 марта поляки потребовали послов для очередных переговоров. Стояла оттепель и лед на Днепре был слаб, поэтому, чтобы добраться до польского стана, расположенном на другом берегу Днепра, им пришлось идти пешком через реку. На этот раз поляки, видя, что дела в России начинают принимать иной оборот, объявили послам, что они будут немедленно отправлены в Вильно и запретили им вернуться в свои шатры, чтобы забрать необходимые для дороги вещи. Затем их взяли под стражу и отвели по избам: Филарета Никитича посадили отдельно, а князей Голицына, Мезецкого и дьяка Т. Лугового вместе. Так они встретили наступивший Светлый праздник Христово Воскресенья.
Находившись под Москвой, Ляпунов старался привлечь «воровскую» казачью силу в борьбу за национальную независимость «против разорителей веры христианской». Он считал лучшей наградой для зависимых «боярских людей», которыми тогда пополнялась «воровская» казачья сила, «воля и жалованье». В послании в Понизовье он писал: «И вам бы, господа, всем быти с нами в совете… да и в Астрахань и по все Понизовые городы, к воеводам и ко всяким людям, и на Волгу и по Запольским речкам к атаманом и казакам от себя писати чтоб ми всем стать за крестьянскую веру общим
Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв. Издание третье. Я. Башмакова и К°, СПб, 1910, стр.469.
Полное Собрание Русских Летописей. Том четырнадцатый. Первая половина. Новый летописец. Тип. М. А. Александрова, 1910, стр. 106.
