ушей:
– А яблочко от яблони не далеко падает.
В паузе гомерического хохота, охватившего отдел, Галя закончила свой рассказ:
– Я ему губы набила, а он говорит потом: «Мама, это же «Душ!».
Гомерический хохот перешёл в истерический, а в стену начал возмущённо стучать соседний отдел, поскольку наш хохот мешал ему слушать «Модерн Токинг», который они крутили с утра до вечера. Когда хохот немного стих, Галя дополнила свою информацию наиболее важным сообщением:
– А потом он говорит: «Каждый, мама, судит в меру своей испорченности».
Отдел снова зашёлся в хохоте. Только на фоне всеобщего веселья вытянулось и позеленело лицо завотделом.
– Галина, ты на что намекаешь? – зловеще прозвучал в наступившей тишине её голос.
– Как… на что?… – не поняла Галя.
– Про «меру испорченности», – так же зловеще продолжала Тётя лошадь.
– Ну… что каждый судит в меру испорченности… – растерялась Галя.
– Ты думаешь, я не поняла в чей адрес твоя глупость! – рявкнула завотделом и с оскорблённым видом хлопнула дверью отдела.
– Ну, дура… – опешила Галя, – Я же совсем о другом…
– Слушай, Галка, – развеселилась Рита, – а твой ссыкун точно сказал, – и, кивнула в сторону двери только что закрывшейся за завотделом, – каждая судит в меру своей испорченности.
И сослуживцы снова залились в хохоте. Только Галя сидела с лицом полным ужаса и повторяла:
– Ой, что будет…, ой, что будет…
Но ничего не было. Как донесли слухи из хорошо информированных источников, завотделом придя к директору, заявила, что её сил больше нет находиться среди этих…(здесь источники расходятся в эпитетах, которыми наградила Тётя лошадь своих сослуживиц). По слухам из одних источников, шеф отнёсся к жалобам завотдела весьма сочувственно, полностью солидаризируясь в оценке коллектива отдела, и в качестве выхода из создавшегося положения предложил заканчивать незаслуженный отдых в качестве завотдела и уходить на заслуженный отдых – на пенсию. По другим источникам… Впрочем, проверить достоверность информации я уже не смог, ибо довольно скоро развернулись такие события, что были позабыты и сплетни нашего отдела, и сплетни об этих сплетнях.
А наш отдел, лишившись тех тормозов, которые его сдерживали от окончательного разложения, пустился во все тяжкие. Едва ли прошло полчаса со времени отсутствия этих тормозов в лице завотдела, все мои сослуживцы разбежались кто куда, оставив меня на «атасе», если вдруг зазвонит телефон или нагрянет начальство, снабдив предлинной инструкцией о том, как и в каких случаях и кому отвечать. И очень скоро я в ней запутался. Начальство не заявилось, но зазвонил телефон.
– Алло?…Риту?.. Её нет, но для вас кое-что оставлено, сейчас найду записи… Так! Вы Миша? Вам велено передать: «Мой кобель работает завтра во вторую»….
