что мазки, нанесенные птицей – были все по делу.
С кем-то Лазарев обсуждал это потом. И кто-то говорил ему, что эти вороны, как, пожалуй, все тутошние птицы, и не только птицы, – на сто рядов изучены здесь представителями Первой Миссии и их потомками. Джею даже рекомендовали освоить пикселяции, которые наглядно раскроют ему все особенности его питомца. Но Лазарев не стал прибегать к знакомству с такого рода материалом.
8.Кабинные игрушки. Ими Джей был обложен с ног до головы. Как ни один другой поселенец. Станки по металлу, станки по дереву, сварочные аппараты, всевозможные пилы, лобзики, шлифмашины, электрорубанки и прочий всевозможный инструмент – всё это было грамотно размещено у Лазарева по периметру его кабины, прямо под крышей, которую он мастерски удлинил.
Здесь важно отметить, что как раз таки под этой самой крышей, в своём привычном кабинном одеянии, Джей и находился, когда к нему прибыл Игрек. Лазарев тестировал свой Ф-атом после починки. Андроид зашёл со стороны рощи, с какой-то книгой в руках. И Джей, улыбнувшись, подумал внутри, как это необычно: робот с книгой, трава, дерева, розоватая атмосфера. Это был томик из собрания сочинений "Поэзия Европы".
Мгновение спустя они пили кофе. Джею нужно было взбодриться. Игрек же в кофе не нуждался, и оно не производило на него никакого воздействия. Но, медленно потягивая из небольшой красной чашечки, он наслаждался. У робота были вкусовые рецепторы, которые развились у него до уровня здорового молодого человека в ту пору, когда Игрек приобретал и готовил еду для своей покойной "матушки" Выготской Идит Яковлевны.
После кофе друзья снарядились. Джей старательно переодевался. Теперь Лазарев выглядел ультрасовременно, по меркам Миссии №3, – Им предстоял затяжной перелёт на Джеландаг.
Конец Главы 9.
Глава 10 Ихос
Уловил я созвучные звуки,
Мне родные томленья постиг,
И меж гранями вечной разлуки
Мы душою слилися на миг.
Валерий Брюсов
Ф-атом рассекал воздух.
Высоко.
Человек и робот – смотрелись на Ф-атоме. -
Гармоничная картина.
Может от того, что парили друзья?
Гигулаты – не стая, а какие-то чистые существа, как на картине Матисса "Музыка". Такого рода мысль пронзила ум Джея, когда они с Игреком прибыли в Джеландаг.
Ихос сидела около горящего куста и что-то напевала.
Руками она пересыпала песок.
Цвет песка был почти такой же, как и её волосы.
Она была погружена в себя и повернулась к Джею и Игреку после того, как Игрек, взирая на неё в своём поэтическом настроении неожиданно громко, выразительно и, кажется, не совсем к месту начал цитировать Мандельштама, намеренно подталкивая Лазарева своим локотком:
Нам
