заметила то, от чего ноги ее стали ватными. Манекен повернул голову вслед молодому человеку!
Инга глазам своим поверить не могла! Но такого быть не могло. Слишком долго они пялились на лимонный свет, и он сыграл с ними шутку. Нет! Проводив живыми глазами своего обожателя, манекен вернул голову в прежнее положение. У Инги сердце готово было вылететь из груди. Показалось – второй раз?! Она сорвалась с места и метнулась под козырек, где сейчас ежилась Марина.
– Что с тобой? – спросила та.
Инга едва проглотила слюну, но проговорить ничего не смогла.
– Да что случилось-то? – повторила вопрос Марина.
– Она живая. Кажется…
– Кто?
– Кукла.
– Какая кукла? – поморщилась та.
– Ради которой мы здесь.
– Чего? – еще сильнее сморщилась Марина. – Издеваешься?
– Она посмотрела в сторону твоего Владислава, когда он уходил.
– А-а, – кивнула девушка, – решила поиздеваться надо мной? Поглумиться? Отомстить за ливень.
– Да, подруга, мечтала!
– Значит, глюки?
– Хорошо бы. Пойдем посмотрим на нее вблизи?
– Не хочу я на нее смотреть. Владушка помешался, с тобой тоже не все ладно, не хватало заразиться!
Дождь уже вовсю долбил по железному козырьку парадного.
– А я пойду – не пропущу такое.
– Не страшно? – усмехнулась Марина.
– Я всякого в жизни повидала – не из пугливых. Назло пойду.
Инга вышла из-под козырька и направилась к витрине магазина.
– Ладно, я с тобой, – сказала Марина, вытащила из сумочки большой фирменный полиэтиленовый пакет, накрылась и поспешила следом.
К витрине они осторожно подошли вместе. Стоя под нарастающим дождем, девушки уставились на манекен. Искусственная молодая дама, изящная и грациозная, смотрела поверх их голов карими глазами. Лимонное каре, короткая шубка, волнующей формы ноги.
– Ну и дуры мы, – сказала Марина.
– Точно, – откликнулась Инга.
Дождь быстро перешел в ливень – на такой хорошо смотреть из окна или беседки с прочной крышей, но не стоять под ним беззащитным. Он так и долбил по пакету над головой Марины. Но теперь Инга будто не замечала дождя, как совсем недавно Владислав. Тощий капюшон облепил ее худощавое лицо, вода лилась с нее, как с драной кошки, но взгляд впился в глаза манекена. Она словно пыталась заглянуть глубже, узнать большее, перешагнуть незримую черту, понять то, что ей не дозволено.
Марина не выдержала первой.
– Дождь обдолбил уже – у меня сейчас сотрясение мозга будет, – поспешно бросила художница и рванула под навес. – Пошли уже!
Но Инга не услышала ее. Затянув капюшон у подбородка, смахивая с лица струи воды, фыркая и щурясь, она упрямо смотрела в ярко освещенное лицо манекена. Инга словно бросала вызов этому опасному существу, на первый взгляд бездушному,
