бегающие голубые глаза, не находя в них больше живого блеска и задора. Капитан попытался промямлить что-то в своё оправдание, но ворожея жестом заставила его замолчать. Она придвинулась ближе: её дыхание словно обжигало его ухо, и проговорила тихо, но доходчиво:
– Спасибо за помощь, капитан. А теперь пойдите вон…
***
Лина вынырнула из небытия, сознание захлестнуло волной новых воспоминаний, словно она только что вернулась из того странного леса. Её била дрожь. Не зная, день сейчас или ночь, девушка тихо позвала ворожею:
– Малика… ты здесь?
Подруга тотчас взяла её за руку и с выдохом проговорила:
– О, Слава Небесам, ты снова со мной.
– Да, я… мы же на корабле, верно? Сколько уже в пути?
Малика погладила бархатную щёку девушки, едва сдерживая эмоции, слёзы, старалась говорить бодро, чтобы не пугать и не расстраивать подругу. Почти сутки она провела у её постели, отказываясь от еды, трижды прогоняя капитана и других молчаливых матросов. Во сне Лина стонала, бормотала что-то неразборчивое, дёргала руками, терла закрытые глаза и несколько раз отчётливо произносила: «Маркус».
Ворожея догадывалась, что именно этот Тёмный каким-то образом устанавливает с ней связь. Но к добру ли это? Быть может, это не он вовсе, а кто-то другой пытается заманить спутанный разум в ловушку? Малика злилась на себя – дар провидения отчего-то молчал, не желая показывать будущего, пускай и самого незначительного. Без привычных сил она ощущала себя беспомощным ребёнком на распутье дорог судьбы.
– Второй день, Линок. И ты слишком долго спала, напугала меня. Ну рассказывай скорее, что происходит.
Лина внезапно вспомнила о своих кровоточащих глазах, коснулась их – на пальцах не почувствовала влаги. Малика заметила этот жест и пояснила:
– Всё в порядке, это прошло. Но объяснений пока нет, прости, дорогая. Так что ты узнала, что?
Девушка улыбнулась, но ворожее эта улыбка не понравилась.
– Я видела Маркуса. Я была с ним. Но не знаю, откуда я там взялась. Он был волком: тёмно-серый мех так странно переливался в лунном свете, глаза блестели, помню тоску… он хотел… Но постой-ка, откуда я могу знать всё это? Я ведь не вижу… И по его поведению я поняла, что он был удивлён не меньше, увидев меня. Значит, это не он «призвал» меня…
Малика прикусила губу. Так всё и начинается. Сначала ты видишь словно во сне, отрывками, не понимая половины происходящего. Затем сон забывается и остаётся лишь чувство недосказанности, лёгкой тревоги в голове. В другой раз ты видишь точнее, пытаешься разобраться. Спустя время привыкаешь к таким «снам», учишься их понимать и вдруг ловишь себя на мысли, что давно уже не спишь.
– Ты становишься Ворожеей, Провидицей, – коротко ответила она и сглотнула горький комок в горле.
***
Отогнав наваждение сна, я принюхался и огляделся: наш костёр не горел, лешего рядом не оказалось, зато шкурой
