с сердечком слёг. Сейчас, правда, бросил. Всё некогда, некогда. Как со своей расстался, так почему-то ни на что не стало хватать времени. Представляешь?
– У тебя же, кажись, Ксюха была?
– Ксюха это здесь была. Давно. Стареешь, забывать начал. А в Москве другая, ты её не знаешь.
– Да, блин. Время летит так быстро, что фиксировать события не поспеваешь. Доехал- то хоть нормально?
– Нормально, если не считать какого-то чудака, загрузившего меня разговорами о войне. На фронт ехал, доброволец типа.
– Ага, сейчас много таких. Не понимаю их как человек, принимаю, как гражданин, но могу посочувствовать как историк. На мой взгляд, ничем хорошим для них вся эта спецоперация не закончится.
– А для нас?
– Если доживём до конца войны, то есть шанс периодически встречаться в парке Горького и пить кофеёк. Ты, к слову, с сахаром или без?
– Я чай. Чёрный, сахара одну.
– Девушка, можно кофе без сахара и чёрный чай с одной ложкой сахара, – обратился Серёга к заскучавшей в ожидании заказа полной белокурой барменше. – У нас в школе поговаривают, что летом мобилизация будет.
– Серьёзно? – заёрзал Максим. – Я думаю, что вряд ли. У нас армия больше миллиона, да и добровольцы, народа хватит.
– Смотря на что, – сказал Серёга, посмотрев хмуро, исподлобья. – Поштурмовать пяток городов хватит, взять пару областей тоже хватит. Но всё это хозяйство контролировать надо, снабжать, кормить, отстраивать. Сам понимаешь, тут одними штурмовиками не обойтись, нужна армия другого состава. Да и война не на полгода эта.
– Почему ты так решил?
– Как историк проанализировал. Первая мировая тоже ведь не сразу началась, как Гаврила Принцип австрийского эрцгерцога кокнул. Да и прежде, чем фрицы под Москвой оказались, Испания была, Карелия, раздел Польши. Так что всем достанется. Но тем, кто первыми пошёл в огонь, не завидую.
– А можно бы было всё это как-то не допустить, я имею в виду нынешнюю войну? Вот, собеседник мой в поезде считает, что нельзя.
– А как? Война заказана и оплачена, и поле боя было выбрано уже давно. Нас это не касалось особо. Так, беженцы ехали то из Донецка, то из Мариуполя, всякое рассказывали. Но уже тогда было понятно, что это только начало.
– Ну, из Донецка понимаю. А из Мариуполя чего ехали, там же не стреляли, вроде.
– Много ты, Макс, знаешь. Стреляли. И люди пропадали. Причём не в единичных экземплярах, а массово. Насколько массово – пока сложно сказать, это через десятки лет станет достоянием общественности. Но к тому времени уже никто не ужаснётся, потому что умопомрачительная информация о всех последующих жертвах затмит первые.
– Ты меня пугаешь, дружище. Если честно, я вообще как-то не вникал в суть конфликта. Не интересовало, да у нас в редакции это было моветоном. Так руководство определило.
– Не пугаю я, Макс. Просто констатирую. Про Мариуполь ведь слышал,
