оригинальных, написанных его рукой… Здесь! На столе.
Осторожно, очень бережно он высунул второе письмо, осмотрел его спереди, сзади. Открыл конверт. «Гром небесный! Оригинальное стихотворение!»
Каждый час нашей разлуки
Причиняет сердцу муки…
В час закатный и рассветный
Безнадежно, безответно
Эхо ускользнувших дней
Слышится в душе моей.
Хмель любви не отпускает
И в сознании мелькают
Ночи, дни, корабль, вода,
Поцелуй, кусты, губа;
Искушенье губ твоих,
Снов орнамент неземных…
Он долго насвистывал – чуть слышно. Про себя перечитывал, медленно, ритмично, качая в такт головой… как вдруг очнулся, и вскочил:
– Нэнси! А что произошло под кустами? А на корабле?
– Ничего, дорогой. Ничего. Могу поклясться. Разве что в его голове.
– А что тут говорится про губы?
– Ну же! Не настаивай. Я уже сама сказала тебе. Будь снисходительнее. Давай больше не будем говорить об этом.
Смятение в его мозгу было велико. Окончательное решение он предпочел отложить на потом.
Три последующих дня он изучал сокровище, с почти религиозным трепетом. Всякий раз испытывая восторг. Разумеется, это были самые настоящие произведения Лоренса. Вдохновение его было высоким и многогранным. То оно растекалось по страницам идиллической поэзией, то резко напрягалось, словно от взрыва вулкана, то оба аспекта перемешивались по воле фантазии, присущей только высокому стилю. Часто Китаогитсуми не мог сдерживать молчание. Своей жене, очень обеспокоенной, но не терявшей самообладания, он не мог не процитировать:
– … твоя осиная талия…
– Банально.
– Волосы цвета черного дерева.
– Сухо.
– Послушай! … журчащий ручей твоих коралловых губ… Ручей! Какая тонкая аллегория…
– Хм!
После недели раздумий (во время которой пришло двадцать семь новых страниц) Китаогитсуми, мучимый противоречивыми чувствами, не смог сдержать своего внутреннего желания.
– Жена. Я считаю, что ты должна ответить.
– У тебя с головой плохо?
– Нет. Вовсе нет. На самом деле, я убежден, что как цивилизованные люди мы не можем препятствовать этим литературным излияниям.
– Беллетристика тебя развратила?
– Не утрируй! Нашему браку это не угрожает. «Он» находится в 19 000 километрах отсюда. И десятки раз в своих посланиях он говорит о «нематериальном единении». Это не может быть чем-то иным, кроме гармонии высоких душ. Из которой, возможно, вырастет луч света.
– Так это или не так, но я абсолютно не согласна делать этого.
– Без всяких сожалений?
– Без всяких сожалений.
– Ну, хорошо. Тогда я сам сделаю это.
– Зачем?
