устроились на гольце, осмотрелись, выбрали позицию среди камней побольше, чтоб со стороны не было видно, пожевали всухомятку алябушек[8], посожалев, что чая-сливана[9]нет – запить лепёшку нечем, и занялись делом. Один смотрел в бинокль и говорил, что заметил, другой записывал сказанное в тетрадку. И так по очереди.
Хотя записывать, по правде, было нечего. Хорошо видная в бинокль дорога-колесуха пустовала, да и кому там сейчас ездить или ходить – время-то самое огородное: картошку надо отяпывать, морковку пропалывать, огурцы поливать. Крестьянам не до прогулок, а иных человеков тут отродясь не водилось. Ну окромя хунхузов – так то ж разве человеки?
Иван в очередной раз принял от Ильки бинокль, пробежал взглядом дорогу и глянул на соседнюю сопку – так, из любопытства. До неё версты три-четыре. Вершина её тоже было голая, если не считать нескольких кустиков. И среди этих кустиков он увидел людей – насчитал пятерых; они стояли в рост, не скрываясь, и тоже осматривались: видать, только что поднялись на голец. Несмотря на то, что солнце припекало, одеты были в мохнатые шапки и куртёхи-гулами козлиным мехом наружу. За плечами – ружья двуствольные, похоже, крынки[10].
Хунхузы!
Иван сунул бинокль Ильке:
– Следи за имя, а я – к сотнику! – и, подобрав шашку, сиганул по крутяку вниз.
Казаки уже закончили с обедом – кто-то лениво покуривал трубку, кто-то прибирался, Фёдор что-то писал в толстой полевой тетради, – как вдруг по верху скалы, прикрывавшей привал, защёлкали-посыпались мелкие камни, а вместе с ними чуть не на головы свалился Иван.
– Тятя, – вскочив на ноги, забыв про чин и звание, выпалил он, – хунхузы!
Все мгновенно подобрались, окружили Ивана, но молчали в ожидании командира – ему первое слово. Фёдор сунул тетрадь в полевую сумку, висевшую у него через плечо, не спеша повернулся:
– Хунхузы? Где они, сколько? Докладай коротко и ясно.
– На соседней сопке. Видели пятерых. Похоже, тоже следят за дорогой.
– Илька где?
– Остался следить.
– Схоронился?
– Само собой.
– Внимание! – Фёдор не повысил голос, но все его услышали и подтянулись. – Три очередные тройки дозорных – в разведку. Во все стороны! – Он подождал, пока назначенные в наряд скроются в чаще, и продолжил: – Костры погасить и засыпать, за собой всё прибрать – чтоб никаких следов не осталось. Особо беречь коней – хунхузы до них охочи. Ежели они следят за дорогой, значит, ждут добычу – из Цицикара в Айгун али обратно.
– Драться будем? – подал голос Трофимов, помощник из вахмистров, получивший звание подхорунжего по случаю похода.
– Не хочется, но следует быть годными.
Казаки шевельнулись, шумнули:
– Почто не хочется? Очень даже хочется!
Фёдор поднял руку – шум стих.
– Мы
Алябушки – пресные лепёшки (
Чай-сливан – крепкий чай с топлёным молоком, который нужно пить с колотым сахаром вприкуску. Иногда для жирности и вкуса в него могли добавить масло, сметану или поджаренную муку (
Крынки – в просторечии чешские однозарядные винтовки конструктора Сильвестра Крнки.
