не заржавеет.
– Хотелось бы верить, – с сомнением в голосе сказал Петрович.
Сыщик нахмурил брови и наигранно возмутился:
– Обижаешь. Я тебя когда-нибудь обманывал?
Сохраняя на физиономии невинное, почти детское выражение, доктор твердо ответил:
– Да. И не раз, – Потом, словно припомнив что-то, добавил: – И не только меня…
Увы, это было чистейшей правдой. Суровая прямота брошенного вскользь обвинения в необязательности расстроила Андрея, и он немедленно попытался восстановить свое доброе имя в глазах медицинской общественности:
– Петрович, ты же меня знаешь. Я – человек ответственный, но жутко загруженный… С кем не бывает. Завертелся. Забыл… – Гришин клятвенно прижал руки к груди. – Но исправлюсь в ближайшее же время. Вот только с делами разберусь…
Медик тоскливо закатил глаза, безнадежно махнул рукой и грустно подытожил:
– Это значит никогда. Дуй к санитарам, труженик.
Поздний гость
На Петровку Гришин вернулся, когда на часах было полдевятого вечера. За окном стемнело, пришлось включить настольную лампу. Домой идти не хотелось.
Он и раньше нередко задерживался, но все-таки старался, как мог, прийти с работы пораньше. Теперь же, через полгода после развода, торопиться по окончании трудового дня в пустую холостяцкую квартиру не было ни смысла, ни желания. Ничего, кроме нудных маминых проповедей по телефону, его там не ожидало.
Вообще-то, уход жены не стал чем-то вроде грома среди ясного неба. Скорее уж, он явился закономерным результатом чрезмерной преданности Андрея избранной профессии. Убойный отдел – это серьезно! Опросы, допросы, обыски, выемки, изъятия, задержания… Прибавьте постоянную беготню по самым разнообразным организациям и сидение в специально организуемых штабах по раскрытию убийств, чередующиеся с регулярными докладами руководству… Жить в таком режиме вообще сложно, а жить с человеком, живущим в таком режиме, просто невыносимо. Поэтому, промучившись три года в «счастливом» браке, Татьяна, его благоверная, молча, без скандала собрала вещички и переехала сначала к родителям, а чуть позже к новому мужу – нормальному мужику, твердо стоящему на ногах, знающему, чего сам он хочет от жизни, а заодно и чего хочет женщина. Вроде бы, живут счастливо.
Андрей, разумеется, был не первым и уж наверняка не последним из оперов, прошедших через малоприятную процедуру расторжения брака. «Сотрудник МУРа!» – только звучит гордо, особенно в кино. Розыскники любят поворчать, мол, работенка у нас, та еще, не сахар, но кто-то же должен этим заниматься. Действительно, служба сродни собачьей: ищи, догоняй, хватай, тащи… Недаром же раньше сотрудники уголовной полиции носили на обратной стороне лацкана пиджака или пальто отличительный значок с изображением бегущей легавой. Удивительно другое, всегда находились люди, которым не претило ощущать себя доберманом-пинчером, идущим по следу. И стало быть, они принимали как данность все, что к такого рода деятельности
