другие синяки, нанесенные кем-то другим. Она неуверенно поправила рубашку и села, опираясь на бампер его машины. Эта женщина больше не пыталась ничего сказать. Ее волосы, полные седины, растрепались. Она смотрела куда-то вниз, но только не на него.
Максимилиано чертыхнулся. Он чуть было не убил ее, чуть было не задушил, почти лишил ее жизни. Он ударил по капоту кулаком, оставляя вмятину на своей новой машине.
– Исчезните, не появляйтесь никогда в моей жизни, – он повернулся и открыл дверь, – никогда не приближайтесь к отцу! Слышите?
Максимилиано сел за руль. Оливия качнулась вместе с машиной, когда та приняла вес молодого человека. Рев двигателя оглушил ее. Она не привыкла таким громким звукам. Он сдал назад, а она подалась вперед, чтобы не упасть. Визг шин, и он оставил ее в облаке пыли. Оливию еще трясло, она никак не могла успокоиться. Это встреча отняла все силы. Если Максимилиано испытывал такие эмоции, то чего ей следовало ожидать от родного сына? Ведь она убила его отца.
Оливия вздрогнула, услышав рев двигателей. Мир снаружи оказался неприветливым. «Ты не сможешь там!» – она так явно услышала слова своего мучителя. «Никто не может, а ты тем более!».
– Смотри, кого-то выпустили, – донесся до нее мужской голос.
Молодой, сразу же поняла Оливия. Она все еще смотрела перед собой, ничего не видя, но слышала все. Мир буквально обрушился на нее. Пыль, запах выхлопных труб, толпа молодежи, и свет мерк, становилось темнее. Солнце садилось. Оливия поправила рубашку и встала.
– А ничего так, вроде не старая еще, – она прекрасно слышала их разговор.
Любимое развлечение, предположила она, наблюдать за теми, кого выпускали. Первая растерянность прошла. Борьба за жизнь, отобравшие силы, вернула их с троицей. Оливия подобрала свой сверток, поправила волосы и затянула их в пучок, отряхнула пыль с одежды. Она сделала глубокий вдох, в последний раз взглянула на высокие стены тюрьмы. Она, Оливия Торрес, сможет, мысленно произнесла она самой себе клятву. Оливия повернулась спиной к тюрьме и взглянула на молодых людей, приехавших на мотоциклах.
– Что будет делать? – один закурил сигарету.
Второй пил. Допив, он срыгнул и бросил пустую бутылку. Оливия внимательно смотрела на них, на осколки, оставшиеся от бутылки. Бутылку не склеить, не собрать, а она сможет, ради сына, который ей еще не вынес приговор. Закрыв на мгновение глаза, она вновь сделала глубокий вдох и выдох, силы прибавлялись, росла решимость, она свободна. Оливия направилась к ним, чем вызвала их общее оживление и смех…
…они, смеясь, зашли в дом. Эва оживленно рассказывала, как именно она хотела отпраздновать свадьбу.
– Знаешь, чем быстрее мы все организуем, тем лучше для всех, – согласилась с ней Глория.
– Наконец-то, ты встала на мою сторону, – Эва положила сумочку на столик и плюхнулась на диван. – Я уверена, что Рейнальдо понравится. Сколько он может жить один?
Она сняла туфли и размяла пальцы ног. Глория расположилась в кресле и прикрыла
