веса. Ниже одного из фальш – погон с тремя вышитыми медными звездами, левая рука была забинтована прямо поверх длинного рукава формы. Анна очень аккуратно в этот момент времени пыталась нащупать хоть одну ампулу среди целого кармана стеклянных осколков, что находились в её медицинском костюме. При падении по лестнице вся анестезия по ходу разбилась. Но нет, девушка вытянула целых две. Набрав содержимое в шприц, медсестра сделала один укол полицейскому между отрезанных пальцев, а второй в левую дельтовидную мышцу. Перекись водорода зашипела и вместе с кровавыми пузырями стала стекать с фрагментов от двух оставшихся пальцев Александра.
– Тут, по хорошему зашивать нужно, но нечем. Я сейчас крепко забинтую, чтобы кровь остановить. Хотя бы бинты есть!
– Я их до сих пор чувствую.
– Свои пальцы?
– Да. И они болят. Жутко, причём.
– Сейчас онемеет всё. Стяну крепко бинтом, будет снова больно, терпи!
Когда медсестра закончила, то Токарев поднял перед лицом свою забинтованную левую ладонь. Посмотрел на три уцелевших, торчащих пальца и произнёс: «М-да! С каждым часом всё интересней и интересней!». Следующим помещением за коридором шла кухня. Она была огромная, с действительно не обычным и красивым интерьером. На стенах имелись декоративные фартуки, на которых была изображена цветущая сакура, с широкими и раскидистыми ветвями. Светло – розовые цветы японской вишни очень ярко бросались в глаза на фоне заснеженного ландшафта на заднем плане. Кухонные шкафы имели багровый оттенок и шикарно смотрелись с большим столом, что стоял посередине. На полу, выстеленном белоснежной плиткой, блестели металлические стулья. Такие чаще всего можно встретить в кафе или в баре рядом с самой барной стойкой. Зал выглядел ещё шикарней и был огромным по площади. Над головой у Саши и Ани светло – фиолетовая подсветка освещала навесной потолок, то загораясь сильней, то начиная немного блекнуть. У строгого дивана лежал ковёр с расцветкой зебры. Деревянная фурнитура была в разнообразных, серых тонах, что очень неплохо сочетались с линолеумом. Саша сел на диван перед огромным, плазменным телевизором, что висел на стене. Токарев вытянул свои чёрные носки из туфель и поставил мокрые пятки на белоснежную подстилку в виде бутафорской шкуры белого медведя. Соловьёва же присела на кресло рядом с диваном. Звук у телевизора был выключен, но на экране полицейский увидел фильм «Вий»17.
Как раз тот самый момент, когда Хома Брут18 впервые входит в старую церковь. Аккуратно шагает в потёмках к гробу с паночкой, окружённому горящими свечами на блестящих подсвечниках. В это время откуда – то с левой стороны перед его ногами выбегает целая стая кошек, которые пронзительно верещат. Только в этот раз участковый не услышал этих кошачьих ужасных криков, так как звук у телевизора по ходу был на отметке «0». Но, он так отчётливо помнит
Советский художественный фильм ужасов, снятый на студии «Мосфильм» в 1967 году по одноименной повести Николая Васильевича Гоголя. Считается первым полноценным ужастиком, где для съёмок использовали невероятные костюмы, летающие гробы, десятки ворон и чёрных кошек.
Главный герой кинокартины, который попал в «не очень приятную ситуацию», что произошла с ведьмой. Партийное руководство в процессе съёмок фильма ставило под вопрос сцену, где Хома бьёт розгами паночку, сидя на той сверху. Так как относило данные кадры к непристойной эротике, особенно, когда на заднем плане озвучка Натальи Варлей получилась близкой к оргазмическим женским стонам.
