Там подают жареный тартар, – Миха отправлял в рот маленькие кусочки и мог свободно говорить с набитым ртом. Хоть и корил себя за эту привычку, которая осталась у него детства.– Извращенцы. Совсем обезумели.
– А может они как мы? Дадаисты и им плевать на то, что о них подумают?
– А я не подумаю. Я сделаю.
Марсель положил приборы в тарелку и наклонился к Михаелю, чтобы тихо шепнуть ему, исключая посторонних слушателей:
– Я надену на себя халат из сырого бекона и заявлюсь в этот ресторан и с требованием обжарить меня.
– Ты угодишь в полицию, – Михаэль отломил кусок хлеба и отправил его в рот, начиная жевать и говорить одновременно. – Американцы не поймут твоих выкидонов.
– А плевать, понимают или нет. Я дадаист. Моя задача отрицать признанные каноны и показывать то, что должно шокировать. Искусство не имеет рамок или правил. Если я хочу сделать яркий мазок в виде мясного халата, я его сделаю.
Марсель уселся на своем место и снял с себя шляпу, так как почувствовал, что ему внезапно стало жарко от разговора. Ему всегда становилось жарко от разговоров об искусстве. Так сильно он любил эту абстрактную и эфемерную вещь.
– Просто Штаты это не Франция. Тут другой нрав, – Миха отпил немного кофе и сморщил нос. – Американцы не умеют готовить кофе.
– Согласен. Капучино ужасен. Хочешь попробовать?
Миха вопросительно поднял бровь, смотря на Марселя. Он надеялся, что тот вспомнит о его особенности и не будет транслировать лишние вещи на публику.
– Прости, забыл… – Марсель сразу вспомнил, что Михаэль не пьет молоко и любые молочные продукты, кроме сыра, да и то не всего.
Миха Мосс не мог пить молоко из-за того, что оно вызывало у него сильные боли и позывы в туалет. Врачи всегда разводили руками и лишь говорили ему не употреблять молоко и иные продукты из него. Но вот на выдержанный сыр такой реакции не было. И Миха часто ел сыры, не понимая, почему такое происходит.
– Итак, после завтрака идем в отель. Мне надо обсудить с тобой парочку моментов касательно выставки, – Марсель поправил волосы и вернулся к поглощению своего завтрака.
– А в чем проблема сделать это сейчас? Они же нас не понимают. Мы на французском говорим.
Марсель на секунду замер и опустил вилку, чтобы оглянутся по сторонам. Все внимание и правдо было приковано к иностранцам, которые громко и активно разговаривали на своем языке.
– Ох, они смотрят прямо на нас, – тяжело и наигранно вздохнул мужчина.
– Ага… Раздеваться не смей. – Миха макнул в соус хлеб и отправил его в рот.
– Спасибо за идею.
– What a fuck!?1– закричал Миха на чистом английском и резко бросил приборы в тарелку.
Марсель от неожиданности замер, а потом тихо шикнул своему другу, чтобы подстебнуть его:
