запонадобился? И так во всем. По –настоящему его всегда интересовало только хозяйство, разная живность, сад и огород.
Сережка Манагов напротив считал себя парнем городским, и подобные вещи его не интересовали вовсе, в его мире не существовали. Городским Сережка был от природы – аккуратист, чуждый наших деревенских интересов. Характер в детстве имел упрямый и вредный. Потому часто возникали у нас конфликты, доходившие иной раз до драки. Я считал себя старшим по возрасту, как ни как разница почти в полгода, и практичным в житейских вопросах; он же не уступал мне из принципа. Физически он был меня сильнее, и ростом выше; справиться с ним я ни когда не мог.
Однажды собираясь с патцанами по черёмуху, не смогли мы с ним поделить эмалированный бидончик, а алюминиевый не устраивал ни меня ни его уж и не знаю по какой причине. Его попытка отнять желанную емкость силой не увенчалась успехом. Словесная перепалка так же не дала результата. Надо сказать, что весь конфликт развивался по мере продвижения нашего к колку «Черемухово», и достиг апогея на полпути. Патцаны, некоторые приняли мою сторону, а некоторые его, только подливали масла в огонь. Юк урезонивал меня: «Да отдай ты ему этот котелок . Чего ты в него вцепился ?»– Сашка Лунин наоборот возмущался поведением Сергея: «Во какой вредный, не все равно ему в какой бидончик ягоды брать».– Не добившись от меня ни какого толку, Сережа поставил свой бидончик на бережок Кулунды и преспокойно отправился домой. Я, заявив: «Черт с ним пусть стоит. Если украдут сам перед мамкой будешь оправдываться!»– продолжил путь в прежнем направлении. Но на обратном пути все же вынужден был подобрать этот несчастный сосуд, дабы не получить дома нагоняй.
Сережка не имел склонности ни к рыбалке, ни к охоте, ни к грибам – ягодам ; ходил с нами только за компанию. С возрастом все реже бывая в Баево, отвык вовсе от нашей вольной жизни, превратился действительно в городского мальчишку, то есть человека по нашим понятиям никчемного, ни на что не годного.
Мама его, а моя сестра Зина в деревню без подарков не приезжала. Конфетки, яблочки, колбасу везла в расчете на нас и Мардышовых. Нам с Сережкой везла одинаковые игрушки, что бы без обид. До сих пор помню пластиковые пистолеты, стрелявшие шариками диаметром сантиметра четыре; зеленые пластмассовые-же сабли в ножнах на ремешках. Ну и конечно из города везла дефицитную одежку, обувку. Вещи эти обрели ценность в то золотое времечко когда стали мы шляться с девчонками в центр на танцы и в кино. Нужно было соответствовать, выглядеть не хуже других. Мы научились драить туфли ( коры или корочки на нашем языке ) до зеркального блеска, наглаживать на брюках стрелочки так, что можно порезаться. Это Зина привезла мне и первую, едва вошедшую в моду, белую нейлоновую рубашку.
Сережка в своей Юрге занимался лыжным спортом, получил разряд третий юношеский что ли . Однажды во время зимних каникул отправились мы на «Бревенное», покататься на лыжах, попрыгать с трамплина. Сережка как раз гостил в Баево и пошел с нами. Я не утерпел похвалился успехами племянника,
