Макс.
– Вы купаться?
– Ага… а вы что тут стоите на дороге? На пляж не собираетесь?
– Нет, мы собираемся попрыгать, – ответил тот, что постарше, и бросил сигарету себе под ноги.
– Хотите с нами? – Макс сощурился на солнце.
– Неее. Она девочка, ты чего? – перебил его старший. – А ты пойдешь? – Он вдруг повернулся ко мне и оглядел с ног до головы. – Или сыкотно? – уточнил он, показав крупные редкие зубы и розовую десну.
У меня похолодело в груди. Перед глазами вдруг запрыгала мотающаяся голова паренька, которого Гирс вытащил из реки десять дней назад.
Я взглянул на Вику. Как в тот раз, на плотине, время застыло, и все перестало существовать. Только стук сердца в ушах и в горле.
Вика стояла молча, переводя зеленоватый взгляд с Макса на меня и снова на Макса.
– Ну что, пойдешь прыгать? – произнесла она.
Ее глаза пролились в меня. Я не мог вздохнуть. Ее губы раздвигались и округлялись, выговаривая слова.
– Че-то по ходу у кого-то очко играет, – хохоток Макса.
– Конечно, пойду, – мой голос прозвучал словно издалека.
– Давай тогда ты первый… – сказал Макс, – а мы поглядим.
– Почему я первый-то?
Парни смотрели ровнехонько на меня, и что-то изнутри шепнуло: «Была не была».
Я перевел взгляд на Вику.
Удержит? Отговорит? Я дал себе последний шанс понадеяться, хотя надежды, разумеется, не было никакой.
Свет из-под ресниц притушен, она наблюдала с простодушным кошачьим любопытством.
«Она что, не догоняет, как это опасно?»
И тут мне стало совершенно ясно: «Все она прекрасно понимает. Просто ей интересно. Смогу или нет. Им всем интересно…»
Краем глаза я заметил, как тот, что курил, сел на велик, но продолжал пялиться.
Потом было уже все равно. Ноги сами оттолкнулись от парапета, выбросив меня далеко вперед. Внутри все восторженно взвинтилось, и, на секунду взмыв над бурлящим чревом плотины, я стремительно рухнул в воду.
Врезался в колючий поток с размаху, неудобно, больно ударившись боком. Но холодная свежесть развеселила меня, наддала волной, и я азартно заработал руками, загребая влево, чтобы миновать центральную часть ревущей пенящейся пасти.
«Парни смотрят. Вика смотрит. Интересно, она видит, как это страшно?»
Я был готов прыгать снова и снова, взлетать над водой сколько угодно оттого, что в глазах у меня стояла Вика Гирс. Это были река и солнце, брошенные к ее ногам…
Потом я понял: что-то не так.
Ничего из того, что я делал, не помогало продвинуться к берегу. Ни слаженные движения брассом, ни отчаянный рывок кролем перед финишем, как учил тренер в бассейне ЦСКА. Я напрягал руки так, что, казалось, сухожилия вот-вот лопнут и вырвутся сквозь подушечки пальцев. Ноги налились тяжестью, и сколько бы я ни бился, желтый поток с металлическим привкусом
