мне эта история казалась смешной, а сейчас не очень. Даже, вернее, очень печальной. Сегодня этих мудаков сотни, стреляют они не по Мугоджарам, а по Украине, откуда приехал в Уфу, чтобы эти самые ракеты испытывать, мой новый друг Николай, сидевший тогда рядом, и это разрывает мне сердце. На следующий день мы ходили в штаб, оформляли документы, и к вечеру нам выдали часть формы, что символично, фуражки, портупеи и плащ-накидки. Нас почему-то это очень веселило. Путь в нашу гостиницу проходил мимо офицерского общежития. На скамейке перед входом сидел мой сокурсник с другого факультета, Константин Борисоглебский. Спортсмен-штангист, красавец, острослов и весельчак. Константин был абсолютно пьян, глазами, видимо, он шевелить не мог, поэтому опознал нас боковым зрением. Его лицо, направленное куда-то на ствол побелённого тонюсенького карагача, не исказила ни одна эмоция.
– А, «пиджаки», привет! Служить приехали?
Интонация была такая, будто мы с ним спустились с военной кафедры институтского корпуса на один этаж в столовую и оказались за соседними столиками. Рядом с ним сидела совершенно рыжая девица лет под тридцать с пышной гривой, за что её, несомненно, и прозвали Пугачёвой. Надо понимать, что при общем дефиците женского пола иметь симпатии от одной из них, да ещё если она работает официанткой в офицерской столовой, – это был высший пилотаж. Но нам, только окунавшимися в войсковые будни, сразу этого было не понять.
– Выпить хотите? – спросил Константин.
– Ну, хотим, – ответили мы.
– Пошли…
Мы зашли в фойе общежития. Прямо напротив входа стояли, облокотившись друг на друга, два совершенно нетрезвых джентльмена. На руках у них были надеты боксёрские перчатки.
– В клинч вошли, – резюмировал Константин.
Лица у джентльменов явно носили следы ударов, но держались они достойно. Друг за друга. Один из них, как потом выяснилось, был тоже выпускником нашего института. Олег Абдразяков.
– Куда пошли? – откуда ни возьмись нарисовалась маленькая вахтёрша. – Без прописки нельзя!
– Тёть Зоя! Это же наши уфимские «пиджаки»!
– Нельзя, сказала же!
– Ладно, с ней бесполезно… – он обречённо махнул огромной рукой со странно маленькой кистью. – Вы где поселились, в гостинице?
– Да, – становилось интересно.
– Идите туда, я сейчас приду.
Константин повернулся и развалистой походкой тяжелоатлета зашагал по лестнице внутрь. В нашем номере он оказался, наверное, через полчаса. В одной руке у него была трёхлитровая банка с прозрачной жидкостью, заполненная наполовину, в другой газетный кулёк.
– Спиритэ́, – сказал Костя, аккуратно опуская банку на стол.
В газетном кульке оказалась одна котлета, которая лежала поверх семечек.
– Я чего задержался-то: пацаны увидели, что я с банкой иду, пришлось
