мгновение зажмурила глаза.
Сосредоточься. Сосредоточься на текущей задаче.
Выживание.
– Обитают, – рассеянно отозвался Цзэнь. Он натягивал ботинки, и Лань заметила блеск клинка, привязанного к его голени ремешком. – Но не такие, с которыми я не мог бы справиться.
Лань уставилась на своего собеседника.
– Возможно, мы могли бы пойти куда-нибудь еще? Или лекарство для моей руки водится только… только там, на Центральных равнинах?
– Правильно. – Цзэнь поднял на нее взгляд, и Лань уловила отблеск веселья на его обычно серьезном лице. – Ты же не веришь деревенским сказкам?
– Не верила, – сказала Лань, – но ты же оказался настоящим, верно? – Практик бросил на нее равнодушный взгляд. – Я слышала о привидениях и темных делах, которые проворачиваются в деревнях Центральных равнин. Что-то из этого вполне может оказаться правдой.
Цзэнь рассматривал ее несколько секунд.
– Ты же хочешь узнать правду? Увидеть мир практиков, о котором слагают легенды?
Пока Лань смотрела на Цзэня, ее рука инстинктивно потянулась к левому запястью. Ответ вертелся на кончике языка. Такой грандиозный, такой очевидный и такой определенный, что она боялась произнести его вслух. И все же эта возможность была дана ей давным-давно, дверь, оставленная приоткрытой с предсмертным вздохом ее матери.
Дверь к вопросам, которые оставила ей мама.
Что-то промелькнуло в глазах Цзэня.
– Если хочешь знать правду… Если ты встанешь на этот путь, ты должна понимать – обратного пути нет.
Обратного пути никогда и не было, с тех пор как двенадцать циклов назад у нее отобрали будущее и жизнь, которую она планировала. С тех пор Лань шла другим путем, обозначенным шрамом у нее на запястье.
Зимним магом с ледяными глазами.
Смертью и разрушением.
Она подумала об Ин. Ночь прошла, а кошмар остался, кровавое пятно, которое не могли смыть ни дневной свет, ни течение времени. Боль охватила ее так внезапно, что девушка затаила дыхание и, заведя руки за спину, впилась пальцами в ладони.
– Какая польза от слез? – пробормотала ей однажды Ин, когда они только пересекли свой двенадцатый жизненный цикл, и раны от потерь все еще глубоко саднили каждую ночь. – Мертвые их не почувствуют и не вернутся. Горе остается живым. Вместо того чтобы прожить жизнь в боли, я предпочитаю прожить ее в смехе и любви. На полную.
Лань подняла голову. Цзэнь наблюдал за ней своим непроницаемым взглядом.
– Да, – сказала девушка. – Я хочу получить ответы. На все вопросы.
– Вот и прекрасно, – ответил практик, слегка наклонив голову. – В таком случае я отведу тебя в Школу Белых Сосен, последнюю из Ста Школ Практиков, чтобы ты разгадала печать, которую оставили на твоем запястье.
На несколько мгновений, пока первые лучи солнца пробивались над горизонтом,
