за него – так будет и свободно и удобно.
По предложению Си-жэнь стол был принесен. Шэ-юэ и Сы-эр в несколько приемов перенесли все фрукты и закуски на кан. В прихожей возле жаровни на корточках сидели две старухи и подогревали вино.
– Жарко, снимем халаты, – предложил Бао-юй.
– Хочешь снять – снимай, – ответили ему. – А нам надо ухаживать за гостями.
– Ухаживать вам придется до пятой стражи, – проговорил Бао-юй. – Я не люблю все эти условности и никому не нужные правила приличия. Правда, при посторонних приходится соблюдать их, но если вы собираетесь меня раздражать, – достанется вам!
– Ладно, пусть будет по-твоему, – согласились все.
Девушки поспешно стали снимать с себя халаты. Вскоре головные украшения тоже были сняты, волосы кое-как собраны в пучок на макушке, и все остались лишь в легких кофтах, плотно облегающих тело.
На Бао-юе была только красная шелковая куртка да зеленые в черный горошек сатиновые штаны, завязки которых у щиколоток он ослабил, чтобы было свободнее. Повязавшись вокруг талии полотенцем для вытирания пота, Бао-юй сидел, подложив под руку новую шелковую подушку с узорами из разноцветных роз и лепестков гортензии, и играл с Фан-гуань в цайцюань[6].
Фан-гуань все время ворчала, что ей жарко. Она сбросила с себя все, кроме кофточки цвета яшмы да узких светло-розовых штанов, подпоясанных зеленоватым полотенцем. Волосы ее, заплетенные в косички, были собраны на затылке и ниспадали на спину толстой косой, в мочку правого уха был вставлен кусочек яшмы величиной с рисовое зернышко, а в левом красовалась подвеска из красной яшмы, похожая на вишню, вделанную в золото. На фоне этих скромных украшений особенно выделялись белизна ее круглого, как луна, лица и светлые, точно воды Хуанхэ осенью, глаза.
Глядя на нее и на Бао-юя, все говорили:
– Они словно близнецы!
Си-жэнь наполнила кубки вином:
– Погодите играть! Хотя за гостями никто не ухаживает, я хочу, чтобы все выпили глоток вина!
Она первая подняла кубок и осушила его. Ее примеру последовали остальные. После этого все уселись друг возле друга.
Чунь-янь и Сы-эр, которым неудобно было сидеть на самом краю кана, принесли для себя расписные табуретки.
Приготовленные сорок закусок были разложены на тарелках из белого динчжоуского фарфора; это были сушеные и свежие фрукты с севера и юга, а также самые разнообразнейшие яства.
– А теперь давайте сыграем в застольный приказ! – предложил Бао-юй.
– Только без шума, а то могут услышать! – предупредила его Си-жэнь. – И потом мы люди неграмотные, так что без древних текстов.
– А по-моему, лучше играть в кости, – предложила Шэ-юэ.
– Нет, – махнул рукой Бао-юй. – Лучше угадывать названия цветов.
– Верно! Я давно думала об этом! – поддержала его Цин-вэнь.
– Эта игра, конечно, интересная, – согласилась Си-жэнь, – но людей
