Он словно не решался подойти к своему ребенку. Только глядел на этот сверток на руках Эммы и тяжело дышал.
Сезинанда увидела, как засияли глаза подруги при виде Ролло, и, улыбаясь, направилась из комнаты, прикрыв за собой дверь. Они остались одни. Втроем.
– Ролло, – тихо произнесла Эмма, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. – Ролло, смотри, это наш маленький принц Нормандский!
Он как-то неуклюже подошел, по-мальчишески вытер руки о штаны, прежде чем взять у Эммы дитя.
– Мой сын… Мой наследник.
Он держал его так бережно и неуклюже, словно никогда еще не брал своих детей на руки. А потом поглядел на Эмму с восхищенным удивлением.
– Птичка!..
Он сел рядом, нежно поцеловал ее в висок. У Эммы потекли слезы. Потом они долго говорили о ребенке, о родах, об имени их наследника. Ролло ничего не имел против того, чтобы его звали франкским именем, ибо он рожден в этих землях. Но когда Эмма, наконец, решилась сказать, что ребенок крещен по христианскому обряду, конунг нахмурился.
– Ты уже не в силах ничего изменить, Ру, – осторожно заметила она.
Ролло сидел не шевелясь. Лицо его застыло. Он не глядел на Эмму, не сводя сурового взгляда с крошечного личика своего сына. Эмма заволновалась.
– Ты ведь не препятствовал, когда твои люди крестились.
Он поднял голову, словно к чему-то прислушиваясь. Эмма была так напряжена, так следила за ним, что не сразу заметила то, что привлекло его внимание. И лишь когда шум усилился, она тоже поглядела в окно. Гудели колокола. Кричали люди, сквозь створки окон проникал шум, сливавшийся в гул города, приветствовавшего рождение наследника своего правителя.
Теперь Ролло взглянул на нее. Она была бледна.
– Ролло, погляди, как он прекрасен – наш сын, наш долгожданный сын.
– Добилась-таки своего, – буркнул наконец Ролло, но что-то в его интонации уже позволило Эмме перевести дыхание. – Упрямая, рыжая Эмма. Но большего не ожидай. Если мой сын и крещен, то тебе не следует ожидать, что и я и мои люди тут же кинутся к купели.
Пожалуй, Эмма лишь обрадовалась, что он так легко это воспринял.
– Я люблю тебя, Ролло. Тебя и твоего сына.
Она ничего не могла с собой поделать, и ее глаза вновь наполнились слезами. Но когда Ролло положил сверток на кровать и достал из ножен кинжал, она заволновалась. Ролло цыкнул на нее.
– Не мешай мне. Ты уже сотворила свой обряд и должна стерпеть и наш. И мой сын узнает холод стали с первых дней, чтобы не бояться его впоследствии.
Он осторожно прижал лезвие к лобику крошки Гийома. Это разбудило малыша. Он открыл щелки глаз, скорчил гримасу, а потом издал пронзительный громкий крик.
Родители заулыбались.
– Он великолепен! Клянусь браслетами Одина, мой сын Гийом просто великолепен!
И, схватив ребенка, он выскочил из комнаты. Эмма опешила, потом встала и, ругаясь сквозь зубы,
