от меня зависящее, чтобы выполнить волю Пегги и поддерживать в нем жизнь. Его шансы пятьдесят на пятьдесят.
Я бросаю кости. Две шестерки. У меня никогда не выпадают две шестерки, если я в чем-то с кем-то соревнуюсь.
Предполагается, что я позволю Джозефу умереть. Кости сказали свое слово. Но это кажется неправильным. Я обещала Пегги проследить, чтобы ему был обеспечен уход. Как я могу сказать им просто прекратить его кормить? С другой стороны, все остальные, похоже, думают, что это самое милосердное решение. Почему Пегги считала по-другому? Я помню, как она хотела рассказать мне про уход за ним, а я от нее отмахнулась. Она знала что-то, чего не знаю я? Рациональная часть меня видит, что его жизнь – это не жизнь, но есть и другая часть, которая не хочет его терять.
Я звоню дяде Грегори.
Он быстро отвечает и здоровается со мной довольно резко.
– Нам нужно принять решение по Джозефу, – говорю я. – Я не знаю, как будет лучше.
С Грегори никогда не нужно тратить время на пустые светские беседы. Это бессмысленно. Он отмахнется от них, словно слишком занят. Он считает себя очень важным.
– Да, – отвечает он. – Я за то, чтобы последовать совету врача.
– Но ведь на самом деле она не давала советов, не правда ли? Она хочет, чтобы мы приняли решение.
– Совершенно очевидно, что она думает. Следует дать ему умереть. Это самый лучший вариант.
– Хотя на самом деле это не просто дать ему умереть, ведь так? Это прекратить его кормить. Это очень серьезный вопрос, Грегори. А я обещала
Пегги о нем позаботиться.
Я слышу, как Грегори раздраженно вздыхает. Звук усиливается, передаваясь по телефонной связи. Его «Ох!» получается невероятно громким.
– Моя мать поступала глупо, – заявляет он. – Ты не должна повторять ее ошибки. Ты хотя бы представляешь, что означает его содержание и сколько это стоит?
– Нет.
– Он овощ, Ева. В этом все дело! Подсказка уже в самом слове!
Я сглатываю.
– Просто это кажется очень серьезным… на самом деле… Ну, ты понимаешь – лишить его еды.
– Он в любом случае все равно что мертв.
– Бабушка говорила, что есть вещи, которые мне нужно о нем знать. Она сказала: «Все обстоит не так, что ты думаешь». Тогда я не обратила внимания на ее слова. Я сильно беспокоилась из-за ее рака, но что она имела в виду?
– Понятия не имею. Что еще она говорила?
– Просто, что она хочет, чтобы я проследила за обеспечением ему должного ухода. Вообще не было понятно, что конкретно она от меня хотела. Четко она не выразилась.
– Ты знаешь, что уход за ним подразумевает круглосуточную работу? И ради чего? Зачем ему жить? Незачем.
Я чувствую, что начинаю склоняться к тому, чтобы позволить Джозефу уйти. Я смогу продолжать жить как живу, как Ева. Все будет так просто.
