ему уже сто семь лет, выше всех земных благ ставит здоровье и здоровый образ жизни. Горе тому, кто его ослушается, – простится с головой».
Мне стало плохо. Влип! Пожизненное сытое и благополучное заключение! Хуже смерти! Намного хуже! Ловушка! Я впадаю в отчаянье. Четыре стены навечно! Меня трясёт. Бросает то в жар, то в холод. Чувствую – заболеваю. Сквозь жар и лихорадку слышу далёкий-далёкий женский голос, произносящий моё имя. Что за дьявольщина? Кто? Кто может здесь знать моё имя? Бежать. Бежать любой ценой. Насилу дождался ночи. Кровь колотится в висках. Голова охвачена пламенем. Ба! Труба нехитрого очага пронзает крышу. Выламываю ко всем чертям трубу. Расширяю дыру в крыше. Подставляю низенький круглый столик, на него скамеечку. Голова моя уже на воле. Рывок – и я на крыше. Свобода! Любуюсь грандиозным синим куполом с мириадами звёзд. Деревня спит. Отвязываю верблюда, взбираюсь на него. Это настоящий полёт над пустыней. Всё вокруг полно властной и могучей музыки. И в моей груди гремят, затапливают меня всепожирающей радостью барабаны, валторны и тромбоны. Увы, обернувшись, я вижу – погоня! Раздаются какие-то зловещие вопли, вой и заклинания: Нитраты! Бензоаты! Глюконаты! Канцерогены! Гээээ! Мэээээ! Ооооооо! Мясо – я-ааад! Молоко – смее-еерть! Белки – гибель! Овсянку ему! Овсянку мерзавцу! А-ааа! О-оооо! У-уууу! – воют на все лады злые голоса.
Впереди – обрыв, и под ним – река! Верблюд мой делает отчаянный прыжок. Плывём. Погоня осталась с носом. Восторг из восторгов! Радостный смех мой переходит в громовой хохот: Что, съели, ироды!?
Вдруг с моей головы чья-то безжалостная рука срывает гутру.
Где я?! Что со мной? Комнатёнка… кресло… монитор… мышка…
Ставший внезапно совсем близким «далёкий-далёкий женский голос» раздражённо говорит:
– В этих твоих наушниках до тебя не докричишься! Ты забыл, сегодня у нас день большой чистки. Я приготовила касторку и отвар из семнадцати трав. Быстро на кухню!
– Сию минуту, мэм-сахиб, сию минуту.
Горе-путешественник тащится на кухню.
– Ладно, ничего, ничего, пёс с ним! Касторка – ещё крупное везенье, всё-таки не клизма. Не клизма, чёрт возьми! Радоваться надо! Надо радоваться, слышишь, осёл! Там-та-та-там! Та-та-тири-та-та-там-та-та-там-та-та-та, та-та-там!..
Самая красивая женщина в мире
Ничто так не придаёт уюта жизни, как традиции, – может быть, в этом и есть их главное предназначение. У нас, небольшой группы инженеров-проектировщиков, сложилось обыкновение по субботам подниматься в горы, ночевать там в нашем институтском вагончике, а утром подниматься на какую-нибудь не слишком сложную вершину. Было в вагончике тесновато, иногда дымно из-за капризной печки-буржуйки, еда была простая, но тянуло туда неудержимо. Стихийно образовалась хорошая компания. Вот как-то у нас там, после ужина, возник разговор о кино, об актёрах, режиссёрах, ну и все дружно посетовали на снижение художественного
