так и есть, но возможно, они делают это, угождая своей страсти». Таким образом, по объяснениям самих подданных царя царей, они возили с собой свои семьи с целью вдохнуть в себя мужество в бою. Поскольку воин сражается доблестнее, зная, что за ним находится его семья и в случае поражения она окажется в плену. Действительно, нельзя исключить происхождение данного обычая от типично кочевой практики произведения набега вместе с семьей, однако во время Ксенофонта (рубеж V–IV вв. до н. э.) военная практика, очевидно, далеко отошла от происхождения данной традиции. Сами персы, вероятно, действительно полагали, что нахождение их семей в обозе придает им мужество во время битвы, но, естественно, прав и греческий историк, усматривая причину присутствия женщин в обозе в стремлении мужчин удовлетворить свою страсть, поскольку сам историк видел, зачем нужны женщины при персидском войске. Естественно, возить с собой семьи могла в основном знать (Diod., XVII, 35, 3–4), а не бедняки, семьи которых занимались в отсутствие кормильца хозяйством.
В Парфянскую эпоху женщины не были воинственными и их участие в боевых действиях также ограничивалось нахождением в армейском обозе. Парфянская знать продолжала возить с собой свои гаремы (Plut. Crass., 21, 7)[48]. Неким исключением из правила являлсь жена понтийского царя Митридата VI Евпатора (120–63 гг. до н. э.) Гипсикратия. Она в мужской персидской одежде, вооруженная, сопровождала мужа верхом, за что царь прозвал ее Гипсикратом (Valer. Max., IV, 6, ext. 2; Plut. Pomp., 32, 8). Хотя царица носила чисто греческое имя, но, учитывая сильную иранизацию Понта, поведение женщины могло иметь и персидские корни, не случайно же она надевала персидскую одежду.
Ситуация изменилась с приходом к власти в Иране персидской династии Сасанидов (227 г.). Историк Геродиан, рассказывая о персидском походе Александра Севера (232–233 гг.), описывает особенности сбора войск Сасанидами, замечая, что «…собирается вся масса мужчин, иногда и женщин, когда прикажет царь» (Hdn., VI, 5, 3). Геродиан считается авторитетным историком, описывающим свою хорошо известную ему эпоху, и подозревать его в некомпетентности не стоит[49]. Таким образом, автор информирует нас, что у персов уже в начале Сасанидской эпохи существовала всеобщая воинская повинность как мужчин, так и женщин, но для мобилизации последних нужен был какой-то специальный указ царя. Однако ни в каком роде войск служили женщины, ни в каком случае их призывали в армию, историк нам не сообщает.
Ответы на эти вопросы мы можем найти у ритора IV в. Либания. Он описывает приготовления Сасанидов для отражения вторжения римской армии Константина I в Персию (337 г.). Персы «набирают поголовно мужчин, постановив ответственность за уклонение даже для совсем юных, собирают женщин быть обозными в войске» (Liban. Orat., LIX, 100). Таким образом, еще через сто лет после событий, описываемых Геродианом, женщины еще набирались в армию. Это происходило в случае крайней необходимости, когда максимальное количество мужчин нужно было высвободить для службы в действующей армии. Представители сильного пола подменяли мужчин, служа в обозе, поскольку простые крестьянки, – а
