никакого неудобства от соседей.
Нас загрузили в огромные «Уралы». И я подумал, что это диверсионная операция, где мы захватим у врага оружие или даже его танки.
Привезли и выгрузили нас возле памятника Ленину, к тому самому вокзалу, с которого и начался мой армейский путь.
Только теперь Ильич оказался к нам лицом, а не спиной. Вождь подался в нашу сторону, и мне показалось, что он хочет что-то подсказать. Но что? Вождь был нем.
На вокзале оказался весь наш полк. Здесь же были и офицеры. Видимо начинались настоящие боевые маневры.
Вдоль полувагонов, освещенных прожекторными установками, метался
сержант-сверхсрочник в большой офицерской фуражке.
– Надо, ребята, надо! – убеждал он в чем-то, непонятном для меня. – Надо отдать все силы!
Сумка-планшет билась у него за спиной и подшлепывала при ходьбе, будто подгоняла.
Прозвучала команда:
– По вагонам!
– Стратегическое сырье? – спросил я у взводного.
– Ага! – охотно подтвердил Макоед.
– А какая будет боевая задача?
– Бери больше, кидай дальше. И не задавай вопросов. Это армия, а не справочное бюро.
Я вместе со всеми вспрыгнул вглубь полувагона. Внутри было темно и мрачно. Стратегическое сырье сильно походило на песок. Его было столько, что выгружать маленькой саперной лопатой можно было до самого дембеля.
Это не входило в мои планы.
Я выглянул наружу.
Из полувагонов мелкими кучками летело в кузова подъехавших самосвалов стратегическое сырье.
Все происходящее походило на кинохронику тридцатых годов, эпоху большого подъема, когда вся страна была охвачена пафосом ручного созидательного труда.
Смотреть, помнится, это было забавно. Но участвовать самому!..
Вяло шевеля лопатой, я стал усиленно думать. И нужная мысль посетила меня.
Я вылез из вагона, подкрался к нашему тоскующему, расслабленному взводному и голосом комбата Шейко скомандовал:
– Почему бардак? Выставить боевые охранения!
– Есть! – в струнку вытянулся взводный.
Он огляделся по сторонам и увидел меня.
– Разрешите выполнять? – предложил я.
– Что? – спросил лейтенант, водя головой.
– Приказ комбата. Вы что – не слышали? – округлил я глаза в притворном недоумении. – Я мог бы взять на себя контроль над северным направлением.
Я развел руками на девяносто градусов.
Прожектора освещали машины и состав. Все остальное тонуло в полутьме. Лейтенант пошарил глазами и решил не нарываться.
– Действуй, – отмахнулся он.
Я, разумеется, не стал выполнять все буквально. Это ведь был не караульный пост. И никто не говорил мне, что служить я обязан
