часто не смотреться, не прихорашивалась то и дело, как ее подруги и сестры, когда стали подрастать. Времени на это не хватало, да и чего там такого можно увидеть-то, в этом зеркале?
Из своих сестер она выделяла наособицу двух – Прасковью и Евдокию, самых младших. Пашеньку любила за весёлый и покладистый нрав, та никогда не вредничала и всегда старалась помочь своей старшей сестре. Душенька, так все в семье звали Евдокию, самую младшую из сестёр, росла красавицей. Похоже, ей досталась вся красота матушки: тёмно-синие глаза, точёный носик, тонкие брови вразлет, белозубая улыбка, темно-русые волосы, высокий рост и тонкая кость – всё до капельки переняла от матери. Видимо, за двоих, за себя и за Тасю, получила Евдокия свою яркую внешность. В народе говорят, что если девчонка рождается очень красивой, то она может израстись, подурнеть. Да, так бывает, но это не коснулось Душеньки, она росла и расцветала на глазах с каждым годом.
Трех средних сестер, Анну, Марию и Александру, Таисья тоже любила, но по-другому. Может быть, потому, что когда они подросли, всегда держались друг друга и немного особняком. Видимо, чувствовали это особое отношение. Да и не слушались они её так, как две другие сестры.
Любимцем в семье у всех, конечно, считался Федор, последыш. Всё-таки появился в семье долгожданный сын! Рождались и до него сыновья, но не выживали, а этот смог, зацепился… Ему бы родиться первым, помощником отцу, а он выжидал, легкой доли себе выпрашивал – хорошо расти в семье младшеньким, все-то тебя любят, лелеют, все желания исполняют. Как в сказке…
В народе есть верная примета – девки замуж из семьи должны выходить по определенному порядку, по старшинству, и нарушать этот порядок нельзя. Особенно, если девок в семье много, не надо младшим тут вылезать вперед и перебегать дорогу старшим. В противном случае и у тех, и у других будут возникать в жизни серьезные препятствия.
По всем неписаным законам первой предназначалось покинуть родительский дом Таисье. Её родная матушка, конечно, помнила об этом, и тайно от дочери присматривала ей женихов. Сердце очень переживало за дочь, работящая и характер покладистый, а вот внешность… Но как говорится «с лица воду не пить», а женская судьба каждому предназначена своя.
Мужики в начале двадцатых годов прошлого века в России ещё водились, но революция и гражданская война основательно повытоптали когда-то стройные и крепкие их ряды.
– Кирилл, пришло время позаботиться о Тасе, – обратилась Екатерина к мужу. – Не делай вид, что тебя это не касается.
– А что я могу сделать? Пусть женихается, как все, по вечеркам бегает. Главное я для неё уже сделал, у неё дом есть, как у старшей. Дом этот завещала мне моя сестра, и я его отдам Тасе.
Этот дом, который достался в наследство Таисье, имел свою историю. Им Кирилл Афанасьевич, отец, очень дорожил, принадлежал он его родной старшей сестре, Серафиме, разница в годах у них насчитывалась немалая – аж семнадцать
