для решения стоящей перед ним задачи. Просто найти Рут среди сотен тысяч жертв и умереть вместе с ней. Задача сама по себе грандиозная, и все же Кей не сомневался, что ему это удастся, что он будет держать ее в своих объятиях, когда адская волна захлестнет их.
Он знал, какой будет эта смерть. Непреодолимое наступление гигантских масс протоплазмы, выдвижение временных рук, или щупов, которые хватали их, втягивали в сердце податливой субстанции и медленно душили до смерти, пока жизнь высасывалась из их тел. Говорили, что смерть безболезненна, но это была правительственная пропаганда. Но он держал бы Рут в своих объятиях. Он найдет ее: в этом он нисколько не сомневался.
И, как ни странно, теперь, когда Кей знал самое худшее, когда не оставалось ни малейших сомнений, он ощущал подъем духа, какое-то безумное безрассудство, не поддающееся никакому определению.
Kей направил фонарь в угол кухни. Да, там было то, что подсознание подсказывало ему искать. Длиннорукий, тяжелый топор дровосека, грозное оружие в ближнем бою. Поскольку инстинкт homo Americanus – умереть с оружием в руках, а не позволить беспомощно зарубить себя, Кей схватил его. Он побежал обратно к своему самолету. Бензобак был почти пуст, но в ледяном домике у озера был бензин.
Кей подкатил машину к нему и заправил бензином и маслом. Теперь все готово! Он запрыгнул внутрь, нажал на стартер и взмыл вертикально вверх, крылья самолета трепетали, как у парящего ястреба. До пассажирской воздушной полосы на высоте девять тысяч: выше – двенадцать, трасса международных судов и судов снабжения; еще выше – четырнадцатитысячный потолок устаревшей машины. Он набрал высоту и повернул на юг.
Там, наверху, было холодно, а у Кея был летний костюм, но между пассажирской полосой и полосой гелиосфер, на высоте тридцати тысяч, не было воздушной полиции. И он мог позволить себе не рисковать. Правительственная полиция будет искать десяток таких же отчаянных людей, как он, нацеленных на подобную миссию. Он вел самолет по направлению к Атлантике, пока под ним не появилось красное зарево – очаг возгорания, охватывающий квадратные мили территории.
Опустившись ниже, Кей услышал звуки детонации, грохот старомодных орудий, а сквозь пелену сизого дыма пробивались длинные фиолетовые вспышки атомных пушек, рассекающих полосы разрушений. Нью-Йорк горел.
Обезумевшие жители подняли восстание, захватили хранившиеся в арсеналах пушки и атаковали великую крепость Бронкс, которая, как могучий дозорный, защищала порт.
В поле зрения появился целый рой дирижаблей, закрутившихся в жестокой схватке. Кей увеличил высоту. Это была не его битва.
Нью-Йорк остался позади, а он летел на юг над Атлантикой. Он летел всю ночь. На рассвете он опустился в прибрежной деревушке за нелегальным бензином и маслом.
– Вы приехали из Нью-Йорка? – спросил местный. – Слышал, там началась война.
– Моя война в Бразилии, – пробормотал Кей.
– Если эти гиганты придут сюда, знаете, что мы сделаем?
