солью и рыбой, морем самим, тоже соленым. И знахарка вдруг поняла, как соскучилась по запахам Лесов.
Еловые. Свежие да духмяные, с тонким ароматом весенних цветов и летних ягод.
Теплые, раскрашенные колерами разными. И каждый колер в них – родной, любимый.
Здесь же было холодно. И холод этот, словно бы живой, пробирался под любые одежды. Ютился у телесного тепла, будто бы тоже пытаясь согреться.
Ярослава сильнее запахнулась в теплый мех тулупа и ощутила, как дитя в утробе всколыхнулось. Уже в другой раз. И если так, тогда они пробыли в Копях многим больше одной ночи. Знать, соляная ворожба заставляла час бежать иначе, чем снаружи.
Живот округлился. Заострился у пупка, и Яра про себя улыбнулась. Уж как Крайя завидела б ее, точно поклялась, что той боги старые мальчугана шлют. Да и Дар сказывал ей о том же…
Мысли Ярославы вернулись к старой знахарке, что осталась в Светломесте. Здорова ли она? Все ли в порядке? Яра уж и привыкла, что они везде разом: что по травы лесные, что хозяйство поднимать. И поможет ли ей кто? Только что Свят.
Старый друг. Он не оставит Крайю ни по-за разочарованием в Яре, ни за разговорами людскими. А там, как вернется Ярослава в Земли Лесные, заберет знахарку с собою. В Степь ли, в другие места далекие – знахарка не знала. Понимала только, что всюду теперь последует за мужем. И Дар не скажет слова против – в том молодица не сомневалась.
Вспомнив о нареченном, Яра попыталась отыскать того среди моряков, что сновали наокол. Она бросила взгляд на огромный катергон, в трюм которого спешно грузились припасы, и мысленно поежилась.
Корпус корабля был увесистым и широким, что брюхо майского жука. И таким же коричневым. Тонкие дощечки, подогнанные друг к другу с точностью до пяди, служили судну-жуку прочной чешуей. Скрывали темное нутро, в котором – Ярослава слышала это даже сквозь шум прибрежных волн, – сновали моряки. Они укладывали припасы, что огромными ящиками поставлялись на борт, да складывали шкуры ценные.
Бусы резные, что из кости белой выделаны, в ларцах диковинных покоились. И ларцы те сами собою скарбом были. С ключом ребристым, что своим к каждому ларю годился. С тайником, в котором – место для монет золотых. Говаривали, будто кости те отбирались у огромных рыб, что не рыбы вовсе. И не один моряк потонул, добывая сокровища морские…
Алтыны, собранные в Белом Городе, щедро оставлялись в рыбацких деревушках. И моряки из них стройным шагом направлялись к кораблю. Десяток, другой. Все как один – статные да смелые, потому как подле Моря степняка боялись. Веровали, будто бы идти под степными стягами к стылой воде – верная гибель. И отважиться на то плаванье мог не всякий…
Вот только Дара не видать… И от этого Яре становилось не по себе. С той ночи в Копях, когда ее нареченный позволил Княжне увести Ярославу, она боялась остаться одной. Следовала за мужем, словно тень., держала его за руку. И в эти минуты ей становилось спокойней, легче. Будто бы тело и душа снова становились разом.
Однако ж час отбывки близок, и у Дара явились
