шестеренки высматриваешь? – я покосился на него, роясь в кармане.
– Нет. Просто…Пытаюсь понять, сколько Вам лет?
– Ах, это… Я тоже. Я тоже.
– Шутите?
– А что? Возраст имеет значение?
– Я просто не понимаю, как человек Вашего возраста может бросить все и путешествовать.
– Ну ты же смог рвануть в другой город за запчастями. В твоем-то возрасте?
– А мне нечего бросать, я птица вольная.
– Это тебе так кажется. У тебя есть семья?
– Да.
– А у меня нет, – я, сам того не заметив, громко вздохнул, а паренек испуганно выдавил из себя: «Простите!» – Вернее, есть. Но мы, скажем, очень редко видимся.
– Не ладите?
– Не то чтобы…
Я понял, что снова хочу сменить тему. Какой я непостоянный сегодня! Немного помедлив, я добавил:
– И я не старый!
Юноша робко кивнул и уставился на свои руки. Его пальцы были черными от маслянистой грязи и слегка блестели.
– Так ты механик, значит? – я отвернулся от окна и поглядел на него.
– Вообще-то я учусь. Но да, заметно? – он помахал мне испачканной ладошкой.
– Тогда будь другом, посмотри, пожалуйста, эти часы! На них какой-то ненормальный будильник, может, как-то подкрутить что-то…
– Я механик, а не часовщик, – возмутился он, но любопытство взяло верх, и он послушно подставил левую руку, в которой через секунду оказался небольшой, но увесистый хронометр. Он, бережно перебирая пальцами, поднес его к глазам и стал внимательно изучать узор. Многочисленные рельефные завитки на крышке тонким орнаментом жались друг к другу, на обратной стороне раскрываясь крупными экзотическими цветками.
– Рисунок подстерся… Они не новые, хоть и блестят. Семейная реликвия? – юноша покачал часами из стороны в сторону, держа за витую золоченую цепочку.
– Возможно, но не моя. Мне их отдали.
– Говорят, примета плохая. Тот, кто дарит часы, отнимает свое собственное время…
Я усмехнулся: я не верил в приметы. И уж тем более в то, что часы могут забрать часть чьей-то жизни. Я вас умоляю… Но вдруг меня посетило сомнение – то, которое рождается вопреки здравому смыслу. Внезапные изменения произошли со мной практически сразу после того, как у меня появились часы. Что, если эти вещи были связаны, я ничем не болел, а старый тюремщик потихоньку высасывал из меня жизнь? Для себя? Поэтому он так настаивал, чтобы я забрал часы с собой…
Идиотская мысль, от которой я отмахнулся. Нужно было всерьез заняться своим здоровьем – тюрьма меня потрепала, потрепала…
– Эй! – парнишка слегка толкнул меня в плечо, чтобы я начал его слушать, и я медленно перевел на него взгляд. – Продать не хотите?
– Так они копейки стоят…
– Думаете?
– Кто в здравом уме отдаст мне дорогостоящий антиквариат?
– Тот,
