но толку от этого оказалось мало. Йорден безнадежно махнул рукой. – Что взять с дворняги?
Вместе со свитой из своих наперсников и слуг Йорден прошествовал в парадный зал, где обстановка была такая же помпезная, как и снаружи. С непривычки зарябило в глазах от множества зажженных свечей и хрустальных бликов. А гостей-то собралось! Приехали старые лорды со всех окрестных земель, их домочадцы и свита. Прислуга деловито сновала с подносами и без, украдкой любуясь на празднество.
Лорд Веломри с дочерью еще не появились. Микаш поздоровался с Олыком, которого лорд Тедеску тоже отправил с кортежем Йордена, чтобы смотрел за соблюдением этикета. Олык показал в толпе наследника рода Веломри – брата-близнеца невесты, Вейаса. Смазливый и темпераментный, он отпускал колкие шутки в адрес тех, кто попадался ему на глаза, а окружавшая его компания высокородных отпрысков дружно хохотала. Ощущалось только, будто что-то гноится у него внутри, а острословие лишь маска.
Олык дернул Микаша за рукав, напоминая, что неучтиво так пристально пялиться на высокородных господ. Он неплохой, Олык, добродушный и сдержанный, единственный, кого можно было назвать если не другом, то хотя бы хорошим знакомым, с кем можно поговорить о мелочах, дабы не забыть, каково это – разговаривать с живыми людьми.
– Почему не идут?
– Выдерживают паузу, чтобы казаться значительней. Высокородные, – прошептал Олык и усмехнулся.
Микаш плохо понимал их устои.
– Почему молодой хозяин не любит невесту? – осторожно поинтересовался он.
– Да как ж любить-то, он ведь не знает ее. Говорят, бледная мышь, невзрачная и скучная.
– А на портрете красивая.
– Художники всегда льстят, чтобы побольше золота выручить. Да ты же знаешь, какие лица у высокородных. Надменность даже красивых портит.
Да, к сожалению, красота существует лишь на картинах, но, может, так оно и лучше – мечтать о недостижимом идеале.
– Идут! Идут!
Возбужденный шепот стих, когда в зал торжественно прошествовал лорд Веломри под руку с дочерью. Они подошли близко. Микаш подался вперед. Сердце заныло, затрепетало в груди, желая выскочить и пуститься в пляс. Принцесса оказалась еще краше, чем на портрете – тонкая, изящная, хрупкая. Талию можно обхватить ладонью. Волосы дивного лунного цвета были уложены в высокую прическу, обнажая стройную шею. А глаза! В такие глаза можно глядеться, как в кристальные озера этого сурового края.
Принцесса смотрела перед собой и ничего вокруг не замечала. Алые, как нежные лепестки розы, губы на бледном лице дрожали от волнения и манили прикоснуться. А платье… дурацкое пышное платье не шло ей ни капли, напротив, отвлекало безвкусными рюшами и забивало невероятную красоту этого запредельного создания.
– Какая… – вырвался вздох.
– Да обычная, – пожал плечами Олык.
– Нет! Разуйте глаза,
