могла бы контролировать процесс. – предложила ему, пожав плечами.
– Что ты можешь понимать в этом? Нет уж, я сам! Но не сейчас, – вспылил он.
– Я участвовала в строительстве дома с родителями наравне. В отличие от тебя я представляю процесс и в состоянии отследить его правильность. Думаю, что о строительстве и ремонте я знаю немало и разбираюсь в этом не хуже тебя! – ответила я ему, усмехнувшись в лицо.
– Сравнила! – взъярился он, готовясь весь вечер бухтеть, что я ни в чём не разбираюсь.
– Сравнила. Ты строил сам что-нибудь? Своими руками? Или только читал об этом? – парировала я, уже понимая, что обида на несколько дней неизбежна.
Так пусть хоть обидится не просто так! Дам ему повод!
У меня не получается терпеть и молчать. Я срываюсь и зеркалю его настроение. И это так обидно, так больно, что хочется сделать больно в ответ.
И так практически каждый разговор.
Мне все труднее сдерживаться.
Кстати, отпуск свой он тоже перестал со мной обсуждать.
И планы на совместный отдых мы больше не строим. И я не заикаюсь об этих планах.
Владислав стал уклоняться от бытовых забот. Сам, по собственной инициативе он в квартире теперь ничего не делает, хотя раньше с удовольствием участвовал в семейных заботах.
При этом с преувеличенным вниманием относится к моим просьбам.
Только просить нужно определённым тоном.
И тогда он выполняет всё в точности. Ни на миллиметр не отклоняясь от просьбы.
Это… по крайней мере, странно. Словно общаешься с наёмным рабочим и чужим человеком.
Ещё он стал закрываться в ванной на щеколду.
Я утром хотела, как обычно это было раньше, влететь за тоником, пока муж в душе и напоролась на закрытую дверь и отповедь:
– Неужели нельзя пять минут подождать!
Он стал прятаться, когда разговаривает по телефону. Говорит, что по работе и уходит в другую комнату, закрыв за собой дверь. Или на балкон, несмотря на холод позднего ноября.
Но что меня больше всего злит в сложившейся ситуации, так это то, что Владислав избегает общения с нашим сыном.
Совсем.
Как отрезало.
До пресловутой командировки в Новый Уренгой они часто проводили вместе вечера, разговаривая или разбирая очередную шахматную партию. Они вместе могли пойти в спортзал, чтобы поиграть в мяч или теннис.
Мужу доставляло удовольствие общение с Данилкой.
Где теперь всё это, и как мне объяснить ребёнку, что папа больше не хочет с ним проводить время?
Как сделать так, чтобы моему малышу не было больно? Чтобы он не чувствовал себя брошенным?
Я не дура, я понимаю, что в нашу семью с ногами влезла Ирина Андреевна. Бывшая пассия. И, возможно, муж уже изменяет мне.
Я не могу больше терпеть эту неопределенность, и мне нужно поговорить с Владиславом.
Хочется
