котлеты.
И так постоянно. Изо дня в день.
То, что декабрь вступил в свои права, было заметно только, пожалуй, по обилию гирлянд и украшений в городе. Погода стояла вполне себе октябрьско-ноябрьская. Слякотно. Дождь со снегом и тучи на головах прохожих.
Низкое позднеосеннее небо чиркало набухшими влагой тучами по шпилям высоток, вспарывая их и наказывая дерзких людей, что понастроили всякого, холодным дождём.
Разноцветный фейерверк искусственных огоньков отгонял угрюмых исполинов, заслоняя их от беспечных прохожих.
Было сложно на душе.
Маятно.
Вот бы закрыть глаза и притворится, что ничего этого нет. Что Владислав по–прежнему любит меня, и что муж ждёт меня сейчас домой, чтобы помочь раздеться и подать тёплые носочки на усталые ноги.
Сегодня у меня был второй рабочий день. Значит, завтра выходной и можно себе позволить лечь позднее. Я решила сегодняшний вечер посвятить себе красивой. После работы, не обращая внимания на уже привычное брюзжание Владислава, поцеловав перед сном сына и пообещав ему на завтра весь свой субботний день, я устроилась в ванной. С пеной. С масочками на лицо и на волосы. С массажем и кремами на свои уставшие ножки.
У меня длинные тёмные и чуть вьющиеся волосы. Густые. Прямо шевелюра. Предмет зависти девчонок-сослуживиц на работе. Раньше моему мужу безумно нравились моя грива. Он мог перебирать её часами, любил запустить в неё свои пальцы и массировать голову мягкими, ласкающими движениями.
Как давно это было. Я уже и забыла, когда такое случалось в последний раз.
Точно перед командировкой.
Но устраивать разборки сейчас мне не хотелось.
Я выползла из ванной распаренная и разомлевшая. И застала своего мужа, разговаривавшего по телефону на балконе в одной рубашке.
Простынет же!
Абсолютно на автомате, так, как сделала бы это всегда в нашей с ним жизни, я, захватив куртку, открыла балкон и протянула ему на вытянутой руке.
Владислав ожёг меня яростным взглядом, выхватил одежду и с силой захлопнул дверь.
Псих.
Я сняла с волос полотенце и, устроившись в кресле с планшетом, стала неторопливо разбирать пряди, чтобы прочесать их влажными для лучшей укладки.
Владислав вскочил в комнату, пыхтя, словно паровоз, и швырнул мне куртку.
Она упала между нами кляксой, безжизненно раскинув пустые рукава.
– Я сам знаю, как мне удобнее выходить на балкон! – зашипел он.
– Прекрасно! Подними одежду и отнеси её на место. И извини за заботу! – усмехнулась я его истерике.
– Сама брала, сама и повесишь! – не унимался муж, – развела здесь парикмахерскую со своими волосами, невозможно пройти!
– Развела! Имею возможность. И мне есть чем похвастать в отличие от многих. Мне же не сорок лет, и можно не стричься пока, молодясь, чтобы не выглядеть как престарелая русалка с жиденьким хвостом. Мне всего тридцать с двумя крошечными
