охранять пищу. Если никто не отвечает, значит, случилась беда. Сиди здесь, Раби, я скоро вернусь.
Длинный узкий проход привёл Петтеву в круглую пещеру. Повсюду светились большие головешки и маленькие угольки. Женщину удивило, что эти огоньки были не только красными, но и зелёными, и синими, и жёлтыми. Пещера выглядела необычайно красиво, но полюбоваться ею, к сожалению, мешал едкий дым, больно режущий глаз.
Петтева вытерла набегавшие слезы, присмотрелась и обомлела.
– Вот вы где, – пробормотала она. – Какие вы большие и страшные.
Она увидела, что посреди пещеры стояли два трона, в которых сидели боги с закопчёнными горшками на головах. Горшок одного бога был расколот.
Петтева решила упасть перед богами на колени и рассказать о своей заветной мечте, но что-то её смутило. Пожалуй, смутило то, что боги сидели неподвижно. От них веяло смертью.
Она заглянула в расколотый горшок и в ужасе отшатнулась, увидев посиневшее от удушья невероятно красивое женское лицо.
– Богиня умерла? – в смятении пробормотала Петтева. – А старики говорили, что смерть обходит богов стороной.
Отважившись, она толкнула в плечо того бога, который был заметно крупнее, и почувствовала, что кулак упёрся в безжизненную плоть.
– Наверно, это главный бог – муж богини, – пробормотала Петтева. – И он тоже умер… Разве так бывает?
Вдруг она услышала тихий звук, замерла и прислушалась. Звук повторился. Между тронами висело тёмное яйцо, оплетённое, словно паутиной, тонкими ветками. Никогда прежде Петтева не видела такое крупное яйцо! Внутри него запросто смог бы поместиться большой сильный орёл!
Она осторожно прикоснулась к тёмной поверхности яйца и почувствовала лёгкое биение. Внутри был кто-то живой! Конечно, там был маленький бог!
Петтева знала, что один из законов дапсеев запрещал разбивать скорлупу яиц прежде времени. Малыш должен был сам, набравшись сил, выбраться наружу.
«Законы предков нужно чтить. Но что будет, если дитя богов пробьёт дыру совсем скоро? – подумала Петтева. – Он задохнётся, как его мама и папа. Это плохо. А если пробьёт тогда, когда дым выветрится? Тоже плохо: я уже уйду домой. Кто будет кормить малыша? А если я возьму яйцо с собой? Да, верно! Я его заберу! Маленький бог не должен погибнуть!»
Она стала выпутывать яйцо из переплетения прочных веток. Послышалось шипение, скорлупа раскололась, стало светло. Петтева отпрянула, кашляя и прикрывая рукой правый глаз. Когда глаз привык к свету, она увидела, что в яйце лежал ребёнок, одетый в светлые тонкие шкурки.
– Живой маленький бог. Ну, надо же, – удивлённо пробормотала женщина.
Малыш открыл глаза, увидел перед собой страшное лохматое чудище, накуксился и заплакал. А затем закашлялся.
– Не ной. Какой же ты бог, если хнычешь? Сейчас я тебе помогу, – пробормотала Петтева, обрывая упругие ветки, оплетавшие яйцо. – Сейчас мы выберемся наружу. Потерпи, малыш.
Она
