папу убили.
– Как же! Подкрадёшься!
– Подкрадусь. Я научилась делать вот так…
Малышка всплеснула ручками и… исчезла.
Это добило Петтеву: по её спине пробежал мороз. Призвав на помощь всю свою выдержку и придя в себя, она принюхалась. Это не помогло – в пещере стоял стойкий запах выделанных шкурок. Тогда она прислушалась. Услыхав едва уловимый шорох, она направила указательный палец на свою лежанку и сказала:
– Похвально прячешься, Таммиа. Я тебя не вижу, но знаю, что ты вот тут!
Малышка, появившись, разочарованно сказала:
– Конечно, от тебя не спрячешься. Ты – охотница.
– Если надумала стать грозою медведей, учись ходить бесшумно. Остальному я тебя научу.
– Хорошо, мама.
Петтева смерила девочку взглядом с головы до ног и, подумав, громко сказала:
– Да, похоже, уже пришла пора, Таммиа!
– Я тоже пойду на охоту? – обрадовалась малышка.
– Пока нет. Прежде ты будешь учиться бросать камни далеко и метко.
– А потом мы пойдём на охоту?
– Не спеши. Потом я расскажу тебе всё, что должна знать взрослая охотница…
– А когда…
– Не спеши. Пока спустись к ключу, умойся. Заодно принеси воды. Возьми пустые бахли. Да не бегай стремглав! Тропы узкие, вдруг сорвёшься…
– Себя я тоже смогу поднять, – ответила Таммиа. – Недавно я сорвалась, полетела в ущелье, а потом не захотела падать.
– Сорвалась, но не захотела падать? Как это? – оторопев, спросила Петтева.
– Я дышала, дышала. Потом стало легко, и, прыгая по камешкам, я вернулась на тропу. Показать, как я это сделала? Я могу хоть сейчас прыгнуть в ущелье. Мне уже не страшно. Показать?
– Нет, нет! – ужаснувшись, воскликнула Петтева. Затем, справившись с эмоциями, шумно выдохнула и добавила. – Позже покажешь. Как-нибудь потом, сейчас мне некогда… А пока не бегай стремглав, ходи неторопливо. Мы не на охоте, спешить некуда.
– Хорошо, мама.
– Ступай. Да убедись, что бахли без трещин.
– Ладно, – девочка пошла к выходу и позвала. – Раби, пошли! За мной, Раби!
Крупная пантера вышла из тёмного угла, зевнула, обнажив длинные белые клыки, потянулась, затем пошла вслед за малышкой.
Они ушли, а Петтева грузно села на свою лежанку и долго глядела на выход из пещеры, отдуваясь и вытирая испарину, выступившую на лбу и шее.
*
От внимания девочки не ускользало, что иногда мама возвращалась домой с кровоточащими ссадинами на руках. Такие раны могли нанести только большие камни, Таммиа это понимала. Но зачем охотнице понадобилось ворочать тяжести? Что мама делала? Помечала угодья или возводила на ручьях запруды? На вопросы Таммиа мама отвечала, что и охотиться, и перебираться в горах с тропы на тропу ей становится всё труднее, расплата за каждую неловкость – ссадины. Кое в чём мама была права. Готовя пищу, она всё чаще
