противно хихикнул Кот, на Милу ехидно глянул, но тут же построжел, в кусок мяса вцепился – впятером не оттащить. И не скажешь, что в обед сто лет.
– Вот я же серьёзно! – Тим вскочил, слёзы с размаху рукавом по щекам размазал. В честь праздника в чёрном мундире, как и все мужчины за столом, а шкура у мундира шершавая, неласковая. Кожа на лице враз красненьким взялась, заполосатела.
– Мне четверть века уже, пап! Века – четверть! А я ещё никакого дела стоящего не сделал. И даже цели нет… стоящей. Этак ведь и старость подкрадётся, сяду, взлететь не успев.
Иван внимательно на сына глянул. Защемило тоской душу, воспоминания захлестнули.
– Кого-то ты мне напоминаешь, – пробормотал прочувственно, головой покачал. – Только ты, похоже, всерьёз говоришь. Не то, что… Мать! Ты его, часом, в детстве на пол не роняла? Головушкой?
– Да он сам! – покаянно воскликнула Мила. – Стал бы дожидаться, пока уронят?
– Вот и сейчас, вижу, невтерпёж, – вздохнул Иван. – Ну, и куда тебя нетерпение тащит? К звёздам?
– Да какие там звёзды?! – Тим сокрушённо махнул рукой, на стул с размаху брякнулся, печальной улыбкой пухлые губы скривил.
– С кем туда лететь-то? Вокруг посмотри – на людей этих!
Кашлянул, замялся смущённо.
– Ну, не на этих, конечно… Образно говоря! Сидят сытые, довольные… вроде бы. Есть недовольные, да только недовольство у них… игрушечное какое-то! С их претензиями только губы бантиком в углу надувать.
Остановился, огляделся. Все знакомые, все родные. Слушают внимательно и не усмехаются даже. Всерьёз слушают. Приободрился.
– Ты, папа, этих людей из дерьма вытащил, а взамен не дал ничего! Такая была задача – чтобы жили в безопасности. В тепле и сытости. Всё получилось, так и живут теперь. Ничего им не надо, всё и так хорошо. Сидят, где посадили. А если не двигаться – гадить под себя придётся. Так скоро снова в дерьме окажутся, по самые уши.
Смутился ещё больше, плечами пожал.
– Ну, образно, опять же. Не к столу… А ты – к звёздам! Ты ведь их на стадионе видел сегодня. Возможность быть красивыми и здоровыми, променяли на возможность посмотреть на здоровых и красивых! Платят за просмотр! Так ведь это те, кто Логору ещё прежнюю помнят! Они хоть это ценят: сытость, безопасность… А те, кто уже в княжестве родились – княжеством недовольны! И сыт не сытный, и музыка не музыкальная… Вот и выходит: одни молчат, другие шипят. На одной трибуне сидят, зады лавками мнут!
– Лавки задами! – хохотнул Кот надтреснутым голосом.
– Велика разница! – фыркнул Тим. – Что лавкой об зад, что задом об лавку! С кем к звёздам-то лететь? Те, кто в страданиях вырос – о сытости мечтают. А те, что в сытости – о страданиях мечтать не станут! Те ещё страдальцы…
– Да ведь голодному звёзды ни к чему, – рассудил Иван, горло соком смочил. – Он о куске сыта всё больше размышляет. А вот у сытого авось и появится желание на небо поглядеть.
– Ага, сейчас, –
