земляном бугорке. Через неё нельзя было увидеть годы жизни и имя похороненного. Но почему-то Стейси была уверена, что там лежал её ребёнок. Забив голову тяжёлыми мыслями, а сердце первыми с прошлого разговора с Драго переживаниями, она вышла с кладбища. И перейдя дорогу зашла за угол почерневшего дома в чистую, извилистую с проросшей травой подворотню. Ее сердцу стало невыносимо тяжело на столько, что она ели могла идти по своему пути. За ещё одним поворотом, в глубине домов с вечно закрытыми ставнями, битыми стёклами или вовсе заколоченными окнами, посереди старой брущатки лежал бледный Драго. Лежал прямо, открытые глаза направлены в редкие алые облака. Его руки лежат на груди. Правая держала два цветка ромашек, а левая держала маленькую, прямоугольную фотокамеру. Стейси не видя лица парня. Но даже за секунду до того, как его увидела, знала, что это он там лежит. Не живой. Мир в глазах поплыл. Окна домов, на фоне из ровной решётчатой структуры, стали напоминать хаотичные соты пчёл. Пока девочка бежала к своему другу, в её сердце была наивная надежда, что это не он. Даже когда она, склоняясь над ним, смотрела прямо в его спокойное, окоченевшее лицо она не могла поверить своим глазам. Она упорно, злостью вытирала залившие её мир слезы, в надежде увидеть чужое, незнакомое лицо. Надежда быстро покинула её, сделав и так невыносимую боль ещё сильнее. У Стейси перехватило дыхание. Все тело содралось от конвульсии, и она упала на спину рядом с ним. В сторону головой к месту, от куда пришла. В контраст с трупом, она увидела, как будто со дна старого кирпичного колодца, темно-синее небо с ярко-красными облаками – отражение заката. Стейси закрыла глаза. Там, от куда шла девочка, появился совсем молодой парень. Он спокойно подошёл к девочке, медленно присел рядом с ней, наклонился ближе к её лицу и сказал только три слова.
– Добавь немного зла.
И увидел, как её красное от слез и горя лицо, превращается в красивое ярко белое улыбающегося до ушей лик мультяшного скелета. Как из старых мультфильмов, которые она так почему-то любила. А в её открытой груди, смиренно и размеренно билось огромное, почти во всю грудную клетку, залитое мягким светом, красное сердце. Под девочкой проросли жёлтые одуванчики, над ней запели птицы и сквозь дома, за её головой показался закат. Парень, поражённый красотой, достал маленький, прямоугольный фотоаппарат и сделал самый красивый снимок.
Стейси открыла глаза, она лежала совсем одна на брущатке. Облака, дома, ничего в этом мире не изменилось. Но ей теперь спокойно, в её мире изменилось все. Девочка умерла и родилась заново. Она что-то поняла, но пока не может найти этому слов, только чувства. Девочка пошла домой. Шла той же дорогой. Ещё никогда она не чувствовала такую лёгкость. На кладбище, молча сидела все та же женщина. Стейси подошла к ней ближе чем осмеливалась раньше. Увидела имя на плите – Дарби Борн. Сверху подписано мелом – Драго.
– Он мой друг.
Сказала Стейси. Потом описала женщине
