махать маленьким артистам.
Джун замечает меня. Она сияет.
Лишь в этот момент, в самом начале, она выходит из образа: машет мне в ответ и случайно роняет свой леденец. Но как только звучит музыка, она танцует, как в сказке, словно была рождена, чтобы танцевать.
Она безупречна.
Она волшебна.
Мое сердце трепещет от радости, когда я смотрю, как Джун, уверенная, гордая и сильная, порхает и кружится по сцене. Она кланяется, и толпа аплодирует.
Она храбрая.
С тех пор Джун никогда не переставала танцевать.
Она так это полюбила, что повторила еще сто раз, а потом еще сто. Она сказала мне однажды, что тот день, возможно, был ее самым первым воспоминанием. Только сам концерт она даже не помнит.
Она помнит меня.
У нее осталось яркое воспоминание о том, как я, словно сумасшедший, поднялся среди моря людей и выкрикивал ее имя, чтобы подбодрить. Еще она запомнила мои слова, которые я произнес, когда ей стало страшно. Что нужно быть храброй. Она сказала, что хранила их всю жизнь, обращаясь к ним всякий раз, когда ей было тяжело.
Хотел бы я сказать, что поступаю так же… но страх – жуткий, непредсказуемый зверь, и чем сильнее он, тем больше сил нам требуется, чтобы противостоять ему.
У меня было много страхов за все эти годы, но лишь один действительно поглотил меня, разорвал меня на кусочки и чуть было не убил.
Страх потерять Джун.
Два года спустя я встретился лицом к лицу с этим страхом.
Глава шестая
«Первое падение»
Джун, 6 лет
Листья шуршат под ногами, пока я топаю по двору вслед за Брантом и Тео в своих резиновых сапожках.
Я невольно вздрагиваю, когда вдалеке раздается раскат грома. Сегодня Хеллоуин, а в ночь на Хеллоуин все кажется особенно жутким. «Пляшущие» ветви деревьев, рев ветра и даже гром. Особенно гром.
Прошла долгая ночь игры в «конфеты или жизнь». Ее мы провели в другом районе, потому что на нашей тихой улочке жило не так много соседей.
Мы все еще одеты в наши костюмы: Тео в Марио, Брант в Луиджи, а я в Принцессу Пич. Мама сделала много фотографий, и все говорили, что у нас самые лучшие костюмы, которые они когда-либо видели. Я собрала так много конфет, что папе пришлось забрать часть, дабы ведерко не треснуло. Он взял все батончики Snickers, так как они были самыми тяжелыми.
Брант оборачивается, чтобы взглянуть на меня, в руке у него фонарик. Он направляет его на себя, и, когда тени и желтый свет озаряют его лицо, он начинает двигать бровями.
– А где Агги? Разве ты не хочешь, чтобы он охранял тебя от историй с привидениями?
Я вздрагиваю от порыва промозглого ветра.
– Он все еще раздает конфеты вместе с мамой. Вы с Тео будете охранять меня, – говорю я, перебирая своими маленькими ножками так, чтобы не отстать.
– Он тоже надел костюм?
– Нет.
