как только сможем. Готовы?
– Готовы! – кричат гости в ответ.
Я выдвигаю стул рядом с Джун и наблюдаю, как ее лицо озаряется волшебством. На коже у нее виднеются пятна грязи, волосы спутаны, но я никогда прежде не видел ее такой сияющей.
Она все еще держит меня за руку, когда вокруг нас раздается нестройный хор голосов, я приобнимаю ее, отчего она улыбается еще ослепительнее.
Когда звучит последняя нота, она закрывает глаза и делает большой вдох, а затем наклоняется к столу и задувает свечи. Мы по-прежнему держимся за руки.
Все хлопают. Она радостно подпрыгивает, изящно покружившись.
– С днем рождения, Джунбаг, – говорю я, разделяя радость, сияющую на ее лице.
Джун улыбается еще шире, наклоняется ко мне и шепчет на ухо:
– Я загадала, чтобы твоя мама вернулась.
Сердце пропускает удар. Я резко выдыхаю.
Прежде чем я успеваю подобрать слова, Джун отворачивается и начинает без остановки скандировать:
– Торт!
В это время мистер Бейли раздает тарелки.
Я, словно прикованный, не могу подняться со стула, пока ее желание проносится сквозь меня. Следующие двадцать минут пролетают как в тумане, в мыслях оживает другая жизнь, а сердце разрывается от угрызений совести.
Я откидываюсь на спинку стула, уставившись в пустоту. И тут тетя Келли объявляет о своем отбытии. Она трогает меня за плечо:
– Ты уверен, что не хочешь пойти, Брант? Конечно, я не принуждаю, но… это было бы замечательно, если бы ты захотел.
Сфокусировав взгляд, я возвращаюсь к реальности, смотрю на нее, поднимаясь со складного стула. Я почесываю затылок, раздумывая, как бы получше выйти из этого положения.
– Я… эм, думаю, я останусь здесь с Джун. Мне бы не хотелось уходить с ее праздника.
Она грустно улыбается, все понимая:
– Хорошо. Если ты когда-нибудь передумаешь, просто позвони мне.
– Спасибо, тетя Келли.
Она подходит ближе и крепко меня обнимает. Она всегда удерживает меня в объятиях немного дольше, чем все остальные, и я задаюсь вопросом, не пытается ли она таким образом вобрать в себя частички моей матери.
Тетя Келли со всеми прощается, гости начинают постепенно расходиться, когда солнце садится за облаками. Венди кокетливо машет мне рукой на прощание, за ней следует и Моника. Тем временем Тео шлепает свою девушку по заднице и забегает в дом.
Остаемся только мы с Джун. Она ковыряется в том, что осталось от малинового крема на праздничном торте, затем облизывает губы.
– Очень вкусно, Брант. Ты самый лучший повар на свете.
Я все еще чувствую себя потрясенным, но я заставляю себя улыбнуться:
– Все лучшее для тебя.
– Ты ведь не любишь Венди больше, чем меня, правда?
– Что? – Ее вопрос застает меня врасплох, и я поворачиваюсь к ней лицом. – Почему ты спрашиваешь?
Она пожимает плечами, под
